|
Отчего же в случае со мной получается, что мне периодически становится не по себе, словно и в самом деле в жизни можно вести себя иначе? Знакомы ли подобные треволнения такой женщине, как Вивиана? Я застаю ее наверху, прямую и подтянутую, в темном шерстяном платье, оживляемом лишь бриллиантовой брошью. - Ты не забыл, что сегодня в отеле "Друо" распродажа Соже? С тех пор как я купил квартиру на Орлеанской набережной, мою жену обуяла страсть к покупкам, особенно предметов личного обихода, и прежде всего драгоценностей; это смахивает у нее на месть или стремление компенсировать себя. Распродажа Соже как раз и есть распродажа драгоценностей. - Устал? - Не очень - В суде сегодня выступаешь? - Два рядовых дела. Третье потрудней, но противная сторона просит отложить разбирательство. Ну почему она не отучится от привычки вперяться в меня, читая по моему лицу мои секреты или улавливая мгновения слабости! Это превратилось у нее в манию Не исключено, впрочем, что Вивиана страдала ею всегда, а я просто не замечал. За столом молчаливо и деловито прислуживает Альбер. - Знаешь новости насчет Мориа? - Я газет не читал. - Он формирует свой кабинет. - По тому списку, что вчера показывала нам Корина? - С незначительными изменениями. Хранителем печати станет один из твоих коллег. - Кто? - Угадай. У меня на сей счет нет никаких соображений, интереса к этому - тоже. - Рибуле. Он то, что я назвал бы честолюбивым порядочным человеком, я хочу сказать - человеком, который пользуется репутацией порядочного, чтобы делать карьеру, или, если угодно, избрал своим девизом порядочность, потому что подчас это наикратчайший путь к карьере. У него пятеро детей, которых Рибуле воспитывает в строгих правилах, и, по слухам, он принадлежит к общине братьев-мирян. Я не удивлюсь, если это действительно так, потому что он ведет почти все судебные дела Церкви и к нему обращаются богатые люди, которым хочется расторгнуть свой брак обязательно в Риме <У католиков церковный брак может быть расторгнут только папой.>. - С Пемалем виделся? - Сегодня утром нет: у меня было совещание. - Он продолжает тебя колоть? Вопрос поставлен с целью заставить меня признаться, что мне делают уколы на Орлеанской набережной. Это становится тягостным. Мы еще не враги, но нам нечего друг другу сказать, и совместные трапезы все больше раздражают нас. Вивиана думает лишь о том, как, воспользовавшись моей усталостью или с помощью какого угодно средства вернуть меня, то есть вынудить порвать с Иветтой, а я со своей стороны одержим желанием увидеть на ее месте Иветту. Как смотреть друг другу в глаза при таких условиях? Я, например, убежден - мысль об этом внезапно возникла у меня за столом, - что, будь Вивиана в курсе сегодняшнего утреннего визита и знай она адрес Мазетти, она, не задумываясь, сообщила бы ему каким-нибудь способом, где живет Иветта. Чем дольше я думаю об этом, тем больше этого боюсь. Я спрашиваю себя: не позвонил ли бы я Вивиане на месте Мазетти и не задал ли бы ей вопрос, который он столько раз повторил мне нынче утром? У нее-то он добился бы ответа! Пора мне вновь привести себя в равновесие. |
