- Ладно, в другой раз! - примирительно машет рукой Юрий. - Впусти.

А Митрофан Холопов, ибо это действительно он, стоит за дверью, все нажимает и нажимает кнопку звонка.

- Ты что! - набрасывается на него Антон. - Не знаешь разве, что Юра болен? Чего раззвонился?

- А вы чего не впускаете? И по телефону к вам нельзя дозвониться.

- А нам не о чем с тобой...

- Чего не о чем? Не знаете ведь еще...

- И знать не хотим.

- Ну ладно, - осторожно отстраняет Антона Холопов, - не петушись. Дай с Юрой поговорить. О, да тут весь цирк. Привет вам, космонавты! Рад вас видеть! Помогите мне этих донкихотов уговорить. Не хотят на киностудию идти. Отличную работу им предлагаю. Кстати, могу и вас...

- Нет, спасибо, - торопливо перебивает его Маша. - Нам и в цирке неплохо.

- Что значит - неплохо? Да вы понимаете хоть разницу между цирком и кино? Кино - это многомиллионная аудитория, мировая известность...

- А ты знаешь, Митрофан, - спокойно прерывает Холопова Юрий, - Антон собирался ведь с лестницы тебя спустить, и я уже жалею, что отсоветовал ему сделать это.

Кажется почти невероятным, что маленький, щуплый Мушкин смог бы справиться с этим бородатым верзилой, однако не только Зарницыны, но, видно, и сам Холопов не сомневается, что он сделал бы это.

- Я с вами, как с интеллигентными людьми, - обиженно произносит Митрофан Холопов, медленно направляясь к двери, - а вы хамите. Хорошо, я уйду, но вы еще пожалеете, что отвергли мои предложения...

- Катись! - кричит ему вдогонку Антон Мушкин.

Илья звонит Маше спустя два дня после того, как они были в Доме ученых.

- Здравствуйте, Машенька! - весело кричит он в телефонную трубку. - Ужасно соскучился по вас. Вы и представить себе не можете, как хочется повидаться с вами...

- Нет, нет! - слишком уж поспешно, как кажется Илье, перебивает его Маша. - Вы извините и не обижайтесь на меня, пожалуйста, но я не могу. Серьезно болен Юра. Спасая меня, он сильно ушибся и теперь лежит в постели. Вам рассказывала Ирина Михайловна, как я сорвалась с трапеции? Если бы не он, я бы, наверно... А теперь он лежит в постели, и я считаю своим долгом...

- Ну, извините тогда, - теперь уже Илья перебивает Машу. - Я вас понимаю. Передайте, пожалуйста, Юре привет от меня.

Конечно, все это совершенно естественно и всякая другая девушка поступила бы так же, как и Маша, и все-таки Илья не может подавить в себе чувство горечи. Могла бы она объявить ему об этом и не таким категорическим тоном.

"Буду теперь холоден с нею, - решает он. - И никаких приглашений она от меня больше не услышит. Черт меня дернул, однако, похвастаться перед Левой, что сегодня я снова иду с ней в кино!.."

Ирина Михайловна давно уже заметила, что Илья явно охладел к своей цирковой антигравитационной установке. Вот пошла уже вторая неделя с тех пор, как был он возле нее в последний раз.

Ей, правда, известно, что он теперь с утра до ночи в институте отца. Даже вечерами его трудно застать дома. И по воскресеньям пропадает он где-то. Раз только вся их семья обедала вместе. Но Илью и за обедом нельзя было ни о чем спросить - он все время ожесточенно спорил с отцом.

Это был их обычный спор о научных проблемах, смысл которых Ирине Михайловне был не совсем ясен. На этот раз, однако, спорили они уже не как противники, а как единомышленники, и не по принциЬиальным, а лишь по каким-то частным вопросам. И уже одно это радовало Ирину Михайловну.

Лишь после обеда ей удалось наконец спросить сына:

- А как же с цирком, Илюша? Ведь там твоя установка. Разве она не интересует тебя больше?

- Это пройденный этап, мама.

- То есть как это пройденный?

- Аппаратура моя работает там исправно, а физическую суть явления изучаем мы теперь в институте на новой установке. В общем, делаем в институте то, что сделать в цирке просто невозможно.

- Выходит, что цирк и не нужен был вовсе?.