— А погоняло, поди Алибаба? — я понятливо кивнул. — Ну нормально. А ведь могли и «Баклажаном» погнать.

— Было, — усмехнулся Василий. — И баклажан и гуталин, и даже подкроватью звали. Знаете почему?

— Потому что ты такой же тёмный как под кроватью? — я слышал эту шутку в прошлой жизни от американских негров, но менее смешной она не стала, так что девчонки буквально прыснули от смеха. — Не, так-то Алибаба куда лучше.

— Вот и я думаю, — хохотнул лейтенант и тут же вытянулся по стойке смирно. — Здравия желаю, товарищ полковник!

— Что здесь происходит?!! — надутый от своей важности и важности порученной ему миссии милицейский полковник грозно уставился на нас, сканируя взглядом и будто решая расстрелять нас прямо на месте или бросить гнить на зоне. — Кто такие⁈ Документы!!!

— Не вопи, полковник, детей не будет, — что поделать, ну не люблю я милицию и не из-за криминального прошлого. Просто слишком часто её сотрудники были заняты своим благополучием, в ущерб справедливости и народному благу. — иностранцы кругом, а ты вопишь как потерпевший. КГБ. Свяжись с дежурным, он тебе всё расскажет.

— Ты как со мной говоришь, сопляк⁈ — опешил милицейский чин, но тон сбавил вполовину. Всё же первую скрипку на олимпиаде играла контора глубокого бурения, а МВД были больше на подхвате. — В камеру захотел⁈ Тоже мне, КГБ он! Сопляки! Да я вас…

— Проблемы, Семён Павлович? — и естественно к нам тут же подошёл неприметный человек в строгом костюме и пальто, которого ни один советский человек не спутал бы с простым обывателем. Даже не нужно было удостоверение показывать, но неприметный всё же светанул им в сторону полковника. — Капитан Воробьёв. Голос сбавьте, товарищ полковник.

— Это ваши что ли? — мент презрительно дёрнул подбородком в нашу сторону. — Так держите своих щенков на поводке, не мешайте моим людям работать.

— Генерал-майор Сикорский сам решит, где держать свою дочь и зятя, — а вот сейчас полкана проняло, даже побледнел. — А если у вас есть возражения, можете высказать их ему лично.

— Ладно, давайте не будем поднимать волну. — я поморщился и тормознул разборки. — Одно дело делаем. Кстати, видели вон тех двоих в цветастых накидках? Это министр спорта Габона. Они говорят по-французски, но переводчика с ними почему-то нет. То ли отстал, то ли и не имелось. Главное, что одеты они не совсем по погоде, да и не ориентируются в пространстве. Дома поди, их на машине возят и помощников вокруг куча, а здесь никого, вот и растерялись.

— Принял. — чекист тут же принялся нашёптывать что-то, придерживая пальцем наушник скрытого ношения. — Зафиксировали. Министра встретят и помогут. Благодарю за службу.

— Служу Советскому Союзу. — Я не любил излишний пафос, но сейчас стоило пустить пыль в глаза менту. — Тащ полковник, вы Василия Абебеевича не наказывайте. Гости подошли к нему из-за цвета кожи, но лейтенант не виноват, что они говорят на разных языках. В Африке их десятка полтора только самых популярных, и разброс по регионам дичайший. Так что он поступил правильно, не смог помочь сам — не стал мешать тем, кто может.

— Разберёмся, — несмотря на моё заступничество, а может и благодаря ему, рожа у полковника сделалась ещё более мерзкой. — За мной, лейтенант!

— Отставить! — осадил его чекист. — Вы хотите оставить пост без охраны⁈ А если что-то случится, кто будет отвечать? Пройдёмте, товарищ полковник. Расскажете, кто надоумил вас снять постового с одной из важнейших точек.

— Это москвич какой-то, — извиняющимся тоном начал Василий, когда сотрудники отошли на достаточное расстояние. — У нас тут дикая сборная солянка со всей страны, я вот Рязани сам, батя учился там в десантном училище.