|
.. Заплачу за двоих... - Если только я до тех пор не вызову полицию, а я ее вызову, если будете мешать спать постояльцам! Владимир наконец заснул, подложив ладонь под затылок Блини. Когда он проснулся, его товарищ еще спал. Трещала с похмелья голова. Снег, как всегда в начале зимы, сменился дождем. За окном все было черным и белым. Блини спал с открытым ртом, голый, чуть прикрытый простыней, как ребенок. Может быть, через час будет уже поздно? Владимир опять станет совсем другим? Он глядел на торцы домов, на блестящие от дождя крыши и чувствовал, как его уже охватывает отчаяние. Он сел к столу, взял листок бумаги, карандаш и написал по-русски: “Оставляю себе тысячу франков, чтобы не так было трудно. Деревня возле Мелэна. Она там с сиделкой по имени мадмуазель Бланш. Ты найдешь. Это я сунул кольцо в твою шкатулку. Если покажешь ей эту записку, она поверит”. Владимир не хотел разыгрывать из себя героя. Он забрал тысячу франков. Собирался к Саше, швейцару отеля “Европейский”, - он ведь тоже владел четырьмя языками. Блини вздохнул во сне, и Владимир чуть было не разорвал записку. "Если глаз твой введет тебя во искушение." Его успокаивало одно: при Элен есть сиделка. Он ее, может быть, ненавидит, но все-таки уважает. Она презирает его, а он ею восхищается. И знает, что ребенок родится благодаря ей. Может быть, не надо было брать эту тысячу франков? Конечно, красивее было бы... Да нет! Он еще вдобавок заберет граммофон и пластинки. Они принадлежат обоим, по, в конце концов, он пожертвовал большим. Он может пережить еще один час, насыщенный высокими чувствами, если разбудит Блини, поговорит с ним, все ему расскажет. Но у него хватило мужества отказать себе в этом. Он вышел из номера на цыпочках. Управляющий ждал внизу, подозрения его еще усилились, когда он увидел, что Владимир уходит с чемоданом и граммофоном. - А платить кто будет? Он, конечно, мог бы заплатить. Но уже сейчас начать разбазаривать эту тысячу! А у Блини-то их целых три! - Деньги у моего приятеля. - Вы точно уверены? - Клянусь вам! Ведь теперь ему предстояло считать каждый грош. *** - Ну как, нашел Жоржа Каленина? - Да... По-моему, он намерен вернуться во Францию. Слушай-ка. У тебя не найдется для меня местечка в гостинице? - Трудновато. Заходи на будущей неделе. Наверно, он точь-в-точь так же ответил Блини. И Блини стал торговать на улице семечками, а потом оказался в ночлежке. Снег совсем растаял. У Владимира была тысяча франков. Он нарочно разменял бумажку в маленьком кафе, где эта сумма показалась баснословной. Он пил водку, рюмку за рюмкой. Но все это обошлось ему только в двенадцать франков, и под конец он рассчитал, что денег хватит еще на целый месяц до того, как он станет таким, как Блини... Потому что по мере опьянения в нем зародилась мысль: чтобы искупить свою вину, он должен пережить все, что пережил Блини, и под конец оказаться в ночлежке, с грязной бородой, без рубашки, в одном пиджаке... - Видишь ли, - сказал ему на следующий день швейцар, - место еще как-нибудь нашлось бы, а вот разрешение на работу... Владимир крепко выпил перед приходом к нему и теперь улыбался, радуясь, что вступает потихоньку на путь, ведущий в ночлежку, - на путь Блини. |
