Он повернул направо, и фотограф последовал за ним. Уже через минуту после того, как они вылезли из машины, по плащам их ручьями текла вода. Дэн почувствовал, что и брюки у него промокли, а за воротником по спине побежала струйка.

— Не мешало бы им, — заметил де Вере, — иметь тут информационную будку с куколкой. — Они осторожно пробирались по разбитым ящикам и сплющенным канистрам от масла. — А кто все-таки этот тип, которого мы ищем?

— Его зовут Анри Дюваль, — сказал Дэн. — Судя по данным редакции, это человек без гражданства и его не выпускают с судна.

Фотограф с умным видом кивнул.

— Трогательно до слез, а? Ясное дело: канун Рождества, и никакой комнаты в гостинице.

— Что ж, можно и под этим углом посмотреть, — признал Дэн. — Может, тебе и написать об этом.

— Нет уж, — сказал де Вере. — Когда мы здесь покончим, я сяду сушить напечатанные снимки. А кроме того, могу поставить десять против пяти, что этот малый — шарлатан.

Дэн покачал головой:

— Не выйдет. Ты ведь можешь и выиграть.

Теперь они уже дошли до середины правого дока, осторожно продвигаясь вдоль товарных вагонов. В пятидесяти футах под ними поблескивала в темноте вода и дождь барабанил по накату волн в гавани.

Подойдя к первому судну, они запрокинули головы, чтобы прочесть его название. Оно было написано по-русски.

— Пошли дальше, — сказал Дэн. — Это не здесь.

— Оно будет последним, — предсказал фотограф. — Всегда так бывает.

А оно оказалось следующим. Название «Вастервик» значилось на выпуклом носу. А под ним — проржавевшая, прогнившая обшивка.

— Неужели это корыто все еще плавает? — В голосе де Вере звучало недоверие. — Или кто-то решил над нами подшутить?

Они взобрались по ветхим сходням и стояли, видимо, на главной палубе судна.

Из дока, даже в темноте, «Вастервик» выглядел весьма потрепанным. А теперь, вблизи, признаки старения и недосмотра стали еще заметнее. На выцветшей краске надстроек, дверей и переборок были большие пятна ржавчины. В других местах остатки краски висели лохмотьями. При свете одинокой лампочки над сходнями виднелась грязь на палубе у них под ногами, а рядом стояло несколько открытых коробок, в которых, судя по всему, лежали отбросы. Немного впереди стальной вентилятор заржавел и вывалился из своего гнезда. Отремонтировать его, по-видимому, было невозможно, поэтому он просто валялся на палубе.

Дэн вдохнул.

— Ага, — сказал фотограф. — Я это тоже почувствовал.

Из глубины судна отчаянно воняло удобрением.

— Попробуем зайти сюда, — сказал Дэн.

Он открыл стальную дверь и пошел вниз по узкому коридору.

Через несколько ярдов коридор раздваивался. Справа был ряд дверей в каюты — явно для офицеров. Дэн свернул налево и направился к двери, из которой струился свет. Это оказался камбуз.

Стабби Гейтс в промасленной робе сидел за столом и листал журнал с «девочками».

— Привет, братва, — сказал он. — Кто будете?

— Я из ванкуверской газеты «Пост», — сказал ему Дэн. — Ищу человека по имени Анри Дюваль.

Моряк раскрыл рот в широкой улыбке, показав черные, испорченные зубы.

— Малыш Анри был тут, а сейчас отправился к себе в каюту.

— Как вы думаете, мы можем его разбудить? — спросил Дэн. — Или, может, нам сходить к капитану?

Гейтс отрицательно покачал головой:

— Лучше оставьте шкипера в покое.