— Может ли он работать в колледже?

— Наверное, это возможно, — сказала она с сомнением. — Он выглядит слишком старым, чтобы быть студентом. Я знаю, что много пожилых людей идут учиться, но я никогда не видела его с рюкзаком или портфелем. Все студенты, которых я вижу, носят что-нибудь такое. По крайней мере, книги. Если вы хотите с ним поговорить, то можете поймать его на автобусной остановке.

— Я попробую. А пока, если вы увидите его снова, сможете мне сообщить?

— Конечно, — ответила она и повесила трубку.

Я обвела на листе бумаги ее имя и телефон и положила его в папку. Я была рада получить хотя бы поверхностное подтверждение, что этот человек существует. Как чье-то наблюдение Лох-Несского чудовища или снежного человека, свидетельство давало мне надежду.

Я сидела на работе долго в этот день, оплачивая счета и наводя общий порядок в своей жизни. Когда я вернулась домой, было 6.45, и полностью стемнело. Температура упала ниже десяти градусов, после шестнадцати днем, и мои водолазка с блейзером не защищали от поднявшегося ветра. Сырой туман, поднимавшийся с берега, увеличивал холод.

Я знала, что как только попаду домой, мне не захочется выходить еще раз. В окнах Гаса был свет, и я решила, что это такое же хорошее время нанести визит, как любое другое.

Я надеялась, что время ужина уже прошло, так что я не прерву его трапезу.

Проходя мимо, я заметила, что мусорный контейнер наполовину полон. Солана явно делала прогресс в своем проекте по избавлению от мусора. Я постучала в дверь и стояла, плотно скрестив руки, съежившись от холода. Я переминалась с ноги на ногу, в бесполезных попытках согреться. Мне было интересно познакомиться с Соланой Рохас, чью историю я изучала три недели назад.

Через дверное стекло я видела, как она приближалась. Она включила свет на крыльце и выглянула через стекло.

— Да?

— Вы — Солана?

— Да.

На ней были очки в черной оправе. Ее темные волосы были результатом окрашивания в домашних условиях. Если бы она делала это в салоне, какой-нибудь «художник» добавил бы несколько дурацких светлых прядей. Из заявления я знала, что ей шестьдесят четыре, но она выглядела моложе, чем я представляла.

Я улыбнулась и повысила голос, показывая большим пальцем в направлении дома Генри.

— Я — Кинси Миллоун. Я живу рядом. Я хотела заглянуть, посмотреть, как дела у Гаса.

Солана открыла дверь и выпустила облако теплого воздуха.

— Еще раз, как вас зовут?

— Миллоун. Кинси.

— Приятно познакомиться, мисс Миллоун. Заходите, пожалуйста. Мистер Вронский будет рад компании. Он был немного подавлен.

Она отступила, давая мне пройти.

Солана была подтянутая, но немного грузноватая в области живота, что говорило о том, что когда-то она носила ребенка. Молодые матери обычно быстро теряют вес, но он возвращается в зрелые годы в виде постоянного пародийного мешка.

Проходя за ней, я машинально прикинула ее рост, который был примерно метр пятьдесят семь, по сравнению с моими метром шестьюдесятью семью.

На ней была туника бледно-зеленого цвета из прочного материала и похожие брюки, не то чтобы униформа, но немнущиеся и легко стирающиеся вещи, купленные для удобства.

Пятна от крови пациента или других телесных жидкостей будет легко удалить.

Вид гостиной меня поразил. Исчезли обломанные фанерные столики с их липкими безделушками. Коричневые чехлы были сняты с дивана и трех кресел. Оригинальная обивка оказалась приятным цветочным орнаментом в кремовых, розовых, коралловых и зеленых тонах, и должно быть была выбрана покойной миссис Вронской.