— Я уверена, что любит, но будем реалистами, в этом случае земля стоит больше дома, так что мы говорим о сносе.

Солана помотала головой.

— Нет-нет. Он не будет этого делать. Он жил здесь со своей женой, и это разобьет его сердце.

Уговорить его будет очень трудно.

— Я понимаю. Может быть, это не очень хорошая идея, что мы обсуждаем…

— К счастью, я имею на него влияние и смогу его уговорить, если цена хорошая.

— Я еще не сравнивала цены. Мне нужно подумать, но все зависит от его ответа. Я хочу поговорить с ним и прощупать почву, прежде чем двигаться дальше.

— У вас должно быть мнение, иначе вы не пришли бы сюда.

— Я уже сказала больше, чем нужно. Будет в высшей мере некорректно называть цену в долларах.

— Как хотите, — сказала Солана, но таким тоном, который говорил, что дверь закрывается.

Миссис Снайдер снова сделала паузу, чтобы выстроить свои мысли.

— Ну…

— Пожалуйста. Я смогу помочь.

— За два участка вместе, я думаю, что будет приемлемо сказать девять.

— Девять? Вы говорите девять тысяч, или девяносто? Потому что, если девять, вы можете остановиться прямо здесь. Я не хочу обижать его.

— Я имела в виду девятьсот тысяч. Конечно, я не привязываю клиента к определенной сумме, но мы искали примерно в таких пределах. В первую очередь я представляю его интерес, но если мистер Вронский захочет продать недвижимость через меня, я буду рада провести его через процесс.

Солана приложила руку к щеке. Женщина помедлила.

— С вами все в порядке?

— Все нормально. У вас есть визитная карточка?

— Конечно.

Позже Солана закрыла глаза с облегчением, понимая, как близка она была к тому, чтобы все испортить. Как только женщина ушла, она пошла в свою комнату и распаковала вещи.

18

По дороге домой с работы в пятницу я заметила Генри и Шарлотту, идущих по велосипедной дорожке вдоль бульвара Кабана. Они были тепло одеты, Генри в темно-синей шерстяной куртке, Шарлотта — в лыжной куртке и вязаной шапочке, надвинутой на уши.

Оба были увлечены разговором и не заметили, как я проехала, но я все равно помахала.

Еще не стемнело, но в воздухе разлились серые сумерки. Зажглись уличные фонари. Бары вдоль Кабана открылись на счастливый час, и мотели включили свои приглашающие вывески. Пальмы выстроились, как на параде, их кроны шелестели от морского ветра.

Я свернула на свою улицу и втиснулась в первое парковочное место, которое заметила, между черным «кадиллаком» Шарлотты и старым микроавтобусом.

Заперла машину и направилась к дому, заглянув по дороге в мусорный контейнер. Мусорные контейнеры — прекрасная вещь, потому что они умоляют, чтобы их наполнили, поощряя нас таким образом избавляться от мусора в наших гаражах и на чердаках.

Солана выбросила остовы велосипедов, газонокосилки, давно усопшие консервы и коробки от женских туфель. Мусор под своим весом сформировал компактную массу. Куча почти доходила до краев контейнера, и возможно его скоро должны были вывезти.

Я вытащила из ящика свою почту и зашла в калитку. Завернув за угол, я увидела брата Генри, Вилльяма, стоявшего на его крыльце, в аккуратном костюме-тройке, с обмотанной шарфом шеей. Его щеки раскраснелись от январского холода.

Я пересекла двор.

— Какой сюрприз. Ты ищешь Генри?

— Вообще-то, да. Эта инфекция верхних дыхательных путей привела к приступу астмы. Он сказал, что я могу одолжить его увлажнитель воздуха, чтобы не стало хуже. Я сказал, что зайду за ним, но дверь заперта, и он не отвечает на стук.