Упырь задумался, посопел:

    -  А чего круг нарисовали? А папоротник зачем рассыпали? А ведьм зачем привели? У-у, горят, горят глаза-то, как у кошек!!! Тьфу, бесовки!

    -  Э-э, дядя, ты сам-то рули, не тормози! - влез Данчик (или Янчик).

    -  Охрана-то какая-никакая нам нужна…

    -  А ну как ты нас есть станешь…

    -  Кусать за всякие места…

    -  А мы еще молодые…

    -  Нерожавшие…

    -  Янчик, чего несешь-то, сандаль оторванный?! (Громким шепотом )

    -  Не знаю, но это всегда прокатывает! (Таким же шепотом.)

    -  Чем? - прервал нестройное гудение покойник. - Чем мне вас кусать прикажете?

    Мужик ощерился щербатым ртом, в котором сиротливо колыхались два коренных зуба. Действительно, дяде давно пора на протертые супчики переходить…

    -  Нема зубов-то! - пожаловался покойник. - Половина от цинги вывалилась, вторую половину жена моя, Манка Поросиха, мне вилами повыбивала. У-у, дурища! Не видели вы мою Манку-то? Еще та прохиндейка, прости господи! Думает, не знаю я, что среднего нашего, Харитошу, она от заезжего арапа родила. Обгорел на солнышке он, как же… Посреди зимы ить родила, какое там солнышко! Да и чернявых у нас в роду сроду не бывало… Ну, будете вы меня развлекать или нет?

    -  А тебе чего нэ спится? - спросила Сюнневе. - Все ваши вон тоже бродят по округе… Чего стряслось-то?

    Покойник вдруг боязливо оглянулся, поежился:

    -  Ох и не знаю, красавица, не ведаю… Лежали мы себе тихохонько, души наши летали себе… Вдруг слышу, кличет кто-то. И сила неведомая меня из-под земли тащит! Странно так, душа-то уже давно наверху, а вот поди ж ты… Стоит человек странный, в темном плаще, улыбается так недобро… Чего он сделал - не помню, только с тех пор нет мне покоя. Украл он что-то у меня из могилки-то, вот и не могу я упокоиться- с миром. А случилось это давно, я и остыть еще не успел в могилке-то… А намедни мужики приходят, много их пришло. Хотяевские все, знакомцы. Только синие все, распухшие, вода с одежек ручьями бежит… Воют страшно, говорят, пойдем, Федя, с нами, его найдем, хоть морду набьем… Украл он наш покой, нету мира нашим душенькам, ох, горе горькое…- Упырь пригорюнился, зашмыгал дырками, оставшимися от носа.

    -  Кто украл? - приподнялась Сюнневе. - Проповедник тот?

    -  А не ведаю, девонька, они того и сами знать не знают. Горе, бают, великое на том человеке, злоба вселенская. А лет ему ой как много, потому как помереть не может…

    Упырек все оживлялся, входил в роль. Оседлав крест, он замахал кулаками, завыл:

    -  Э-эх, похерил я жизню за копеечку!.. Хоть вы со мной посидите, не бросайте, ноченька-то сегодня какая!

    Круглый и жирный, как масло, диск луны плавно пересекла тень женщины с распущенными волосами верхом на метле. Послышался игривый хохоток, и тень исчезла.

    -  Аринка Косая на шабаш полетела, - со знанием дела прокомментировал упырь. - Каждый годок ее вижу. Опять ведь не долетит, бедовая. Как обычно, в Липатовцах навернется… Ну так что, может, еще чего споете? Дюже душевно малец-то выводил…

    Мы все злобно покосились на Виталиса, пребывавшего в глубоком параличе.