|
Но сначала ты должен сделать то, что я тебе ска-жу. Сквозь зарешеченные окна мне было видно бескрайнее небо, купающееся в лунном свете, и мерцание городских огоньков, словно город тянулся вширь без конца и без края. – После этого ты сможешь досыта насладиться всем, что увидишь, – продолжал тем време-нем он, заставляя меня повернуться лицом к сложенной посреди комнаты огромной куче дров, перед которой он стоял. – Слушай меня внимательно, – сказал он, – потому что я скоро тебя покину. – С этими сло-вами он небрежно махнул рукой в сторону лежащей на полу кучи. – А есть вещи, которые тебе необходимо знать. Теперь ты бессмертен. Пройдет совсем немного времени, и твое естество приведет тебя к твоей первой человеческой жертве. Ты должен действовать быстро и безжалост-но. Но при этом не забывай, что, какое бы удовольствие ты ни испытывал, ты обязан прервать свой пир, прежде чем сердце жертвы перестанет биться. С годами ты обретешь силу и научишь-ся безошибочно распознавать этот момент, но сейчас просто умей вовремя отставить в сторону кубок, прежде чем он опустеет. Иначе тебе придется дорого заплатить за свою гордыню. – Но почему же ты хочешь оставить меня? – прильнув к нему, в отчаянии воскликнул я. «Жертва», «безжалостный», «пир» – эти слова сыпались на меня словно удары. Он отстранился от меня так легко и стремительно, что моим рукам стало больно. Я удив-ленно уставился на них, недоумевая, почему боль показалась мне такой странной, совсем не по-хожей на ту, которую обычно испытывает человек. Тем временем он остановился и указал на противоположную стену. Взглянув на нее, я за-метил, что один из камней, из которых она была сложена, сдвинут с места и примерно на фут выступает из поверхности стены. – Ухватись покрепче за этот камень и вытащи его из стены, – приказал он. – Но я не смогу, – ответил я, – ведь он весит, наверное, не меньше... – Вытащи! – повторил он, и на лице его в тот момент было такое выражение, что я не по-смел ослушаться. К своему величайшему удивлению, я с легкостью вытащил камень. За ним я увидел темное отверстие, в которое вполне мог ползком проникнуть человек. Издав сухой дребезжащий смешок, он кивнул головой. – Это, сынок, и есть проход к моим сокровищам, – сказал он. – С ними, как и со всем остальным моим земным имуществом, ты можешь поступить так, как тебе заблагорассудится. Но сейчас ты должен дать мне клятву. Он вновь удивил меня, взяв из кучи два полена и с такой силой потерев их друг о друга, что по ним побежали маленькие язычки яркого пламени. Он швырнул их обратно на кучу дров, и она тут же занялась ослепительным огнем, вмиг осветившим сводчатый потолок и стены комнаты. Вскрикнув от ужаса, я отступил назад. Желто-оранжевые пляшущие языки одновременно пугали и завораживали меня, а жар, который я хорошо чувствовал, вызывал непонятные ощуще-ния. Я не боялся сгореть. Скорее, тепло было столь приятным, что я вдруг понял, как замерз. Во мне все было словно сковано льдом, и теперь жар от огня заставлял этот лед таять. Я едва не за-стонал от наслаждения. Он вновь рассмеялся своим сухим, хриплым смехом и принялся плясать вокруг огня, при-чем длинные тонкие ноги делали его похожим на скелет с белым человеческим лицом. Он раз-махивал над головой руками, наклонялся в разные стороны, приседал и крутился, описывая кру-ги вокруг огня. – Боже мой! – прошептал я. Перед моими глазами все плыло и кружилось. Еще час назад, увидев его танцующим таким образом, я пришел бы в неописуемый ужас. Но сейчас, в отблесках пламени, это зрелище завораживало и постепенно увлекало меня. Огненные блики играли на атласе его лохмотьев, на панталонах, на порванной рубашке. – Нет! – молил я. – Вы не можете меня оставить! Я пытался ясно соображать и понять, что именно он мне говорит. |
