Мне вдруг стало жаль девушку.

– Когда ты подросток, то кажется, ты никогда не дорастешь до всего, что можно взрослым, и навечно застрянешь в пубертате.

– Возможно, в случае Эстер все так и есть.

Я рассмеялась.

– А у вас есть дети?

Рейф опустил на меня взгляд.

– Насколько я знаю, нет.

Тоже мне, обольститель эпохи Регентства нашелся.

Мы вышли на улицу. После шумного бара город казался совершенно тихим и безлюдным. Я никогда не верила, что путешествия во времени возможны, но, когда идешь по Оксфорду поздней ночью, ты словно движешься сквозь века. Ну, конечно, если не обращать внимания на припаркованные у дороги машины и одинокий ларек, продающий кебабы рядом с Шелдонским театром.

Воздух был прохладным, ночь – ясной. Единственным звуком, кроме наших шагов, было жуткое уханье совы: она летала в небе, высматривая какую-нибудь несчастную мышку.

Когда мы добрались до «Кардинала Клубокси», я заметила в темноте какое-то движение. Я вздрогнула, но это оказался всего лишь черный кот. Даже не кот – котенок, очень худой, скорее всего, бездомный. Его зеленые глаза блеснули в свете луны. Котенок мягко шагнул ко мне; я хотела проверить, есть ли у бедняжки ошейник и, соответственно, дом, но тут ко мне подошел Рейф. Испугавшись, котенок юркнул обратно во тьму, растворившись в ней.

Уже стоя у двери, я повернулась к Рейфу.

– Спасибо за прогулку. Я пойду спать. Не хотите прийти завтра? Я покажу вам дневник.

Я ожидала, что он станет возражать. Однако Рейф, судя по всему, понял, что пускать его в магазин или в квартиру сегодня я не собиралась.

– Разумеется. Как насчет вечера?

– Хорошо.

Рейф опустил на меня взгляд, и на одну долгую, безумную секунду мне показалось, что он собирается поцеловать меня.

– Надеюсь, вы останетесь в Оксфорде, – сказал он.

Глава 5

Не успела я ответить или хотя бы понять, что Рейф подразумевал под сказанным, как он развернулся и зашагал прочь.

Я вошла в магазин и на секунду пожалела, что не пригласила Рейфа. Здесь мне постоянно хотелось позвать бабушку. И когда это чувство пропадет? Возможно, уже после того, как я уеду.

Убедившись, что дверь закрыта на замок, я поднялась в квартиру. Хорошо, что Рейф напомнил мне о семейной хронике. Я ужасно устала, но прежде чем ложиться спать, мне было просто необходимо пролистать дневник, узнать, добавила ли в него бабушка и свои записи, свою главу в летопись семьи. Учитывая ее любовь к историям – скорее всего, да.

Я направилась в гостиную, включила свет и присела перед застекленным книжным шкафом, где бабушка хранила самые дорогие для нее издания. Насколько я знала, семейный дневник всегда стоял там – по крайней мере, всю мою жизнь. Бабушка любила книги: дом был полон самых разных томов классики, справочников по вязанию, бестселлеров в мягких обложках. Однако самые ценные находились здесь, за стеклом: семейная Библия, полное иллюстрированное собрание сочинений Диккенса, таинственные фолианты разных размеров и веков издания, а также несколько старинных справочников по фольклору и ботанике. Я никогда особо не рассматривала эти книги – просто знала, что они в шкафу. Если бы бабушка не показала мне дневник, я бы, наверное, и не подумала его здесь искать.

Ключ, как и обычно, был в замке. Я аккуратно повернула его и открыла стеклянные дверцы.

Я примерно помнила, где именно стоял дневник, – на верхней полке справа. Однако его там не оказалось.

Я внимательно просмотрела корешки книг. Дневника среди них не было.

Еще раз перечитала названия – с большей тщательностью, вытаскивая каждый том, который хоть немного напоминал мне нужный, но тщетно. Сдавшись, я закрыла шкаф.