Ладно. Уже пора взять себя в руки. Хватит воплей и визгов.

– Тимми. Я знаю, что ты где‑то здесь. Не знаю, как ты сюда вошел, но ты здесь. Тимми, я тебя выслушаю. Я тебе ничего не сделаю… Тимми…

Тени клубятся… кружатся… сначала из сумрака проступают глаза, они как будто сгущаются из теней позади кресла. Потом он появляется уже весь. Хрупкий, изящный мальчик с красными глазами, как будто он сильно не выспался или вообще не спал больше суток. В черных брезентовых брюках и черной футболке. Тонкие губы в подтеках крови кривятся в улыбке.

Спокойно, говорит себе Карла. Спокойно.

– Тимми…

Профессионал всегда остается профессионалом, так‑растак!

Ярость рвется наружу и все‑таки прорывается.

– Ты убил его, мать твою, ты его убил, псих ненормальный. Насмотрелся всей этой дряни по ящику, фильмы ужасов, триллеры, кровь, насилие… сидишь тут теперь, улыбаешься. Думаешь, тебе все сойдет с рук, потому что ты долбаный миллионер?! Мальчишка…

– Карла.

Истерика разом иссякла. Только теперь до нее дошло, как смешно и нелепо она сейчас выглядит: голая старая тетка, вся измазанная в крови.

– Карла. – Такой властный голос. Такой спокойный.

– Уходи, – прошептала она.

– Меня пригласили.

– Стало быть, без приглашения ты не войдешь? А ты вроде бы говорил, что все эти старые суеверия давно утратили свою силу.

– Но меня пригласили. Я всего лишь порождение ваших желаний, тайных и темных стремлений, неприемлемых для сознательного ума. Без ваших желаний меня бы не было. – Он говорит очень правдоподобно, этот немыслимый мальчик. Он умеет играть словами и подгонять их под свою извращенную логику. Кстати, тоже особенность неустойчивой психики.

– А кошка? Ты выпустил кошку у задней двери? Последний штрих к имиджу, так сказать?

Его фигура мерцает зыбкими бликами, и на долю секунды он предстает перед Карлой в виде лоснящейся черной кошки… или ей это только кажется…

– Ты схитрил… притворился котом…

– Меня не он пригласил. Ты меня пригласила. – Он смотрит ей прямо в глаза – Ты же хотела, чтобы он умер, правда? Ты его ненавидела. И себя ненавидела. За то, что хотела его. Я почувствовал твою ненависть. Почуял ее, как запах. Она была как аромат жасмина душным тропическим вечером, как далекая музыка.

– Но это же бред. Абсурд.

– Скорее глубинная ревность. С сексуальной окраской. Или даже эдипов комплекс.

Теперь он отводит взгляд.

– Да. – Она нервно проводит рукой по горлу, стараясь сдержать истеричный крик, который опять вызревает внутри. – Пациенты часто влюбляются в аналитиков. В школе Юнга считается, что это вообще обязательное условие успешного контакта. Утверждение, конечно, спорное…

Снаружи донесся шум подъезжающего автомобиля.

– Ага, хорошо, – сказал мальчик, прислушавшись. – Руди поможет мне тут убраться. – Он вытер рот тыльной стороной ладони, как будто только что смолотил миску попкорна.

– Руди?

– Мой шофер. И по совместительству телохранитель.

Карла осторожно переступила через окровавленный труп, заставляя себя не смотреть и прикрывая рукой низ живота.

Мальчик сказал:

– На самом деле я пришел сюда не насыщаться. Как видишь, тебя я не трогаю, потому что мне хочется, чтобы мы стали друзьями. У меня есть к тебе предложение.

Надо протянуть время, думает Карла, а потом позвонить в полицию…

– Слушай, давай я хотя бы надену халат.