Лайонел посмотрел куда-то вниз. Девушки, проследившие его взгляд, уставились на кончик кружевной материи, торчащей из кармана его фрака.

Катя с трудом сдержалась, чтобы не застонать от стыда. С таким же успехом он мог бы нацепить ее нижнее белье на палку и идти, развевая им как флагом. Скольким гостям он успел показать этот трофей? О чем только думал, так позоря ее?

Девушка настолько увлеклась мыслями о своем конфузе, что не сразу заметила, как окаменело лицо Анжелики, а ладони яростно сжались в кулаки. Взгляд агатовых глаз миллиметр за миллиметром испепелил кружевную ткань, видневшуюся из кармана. И если в мире людей слово «испепелил» означало бы лишь нечто фигуральное, в мире вампиров все было до страшного буквально.

Сестры стояли молча, глупо хлопая ресницами и переглядываясь. Обстановка накалялась, Виктория судорожно глотнула из бокала, пролепетав:

- А сейчас танцы начнутся.

И точно в подтверждение ее слов заиграла музыка - вальс Евгения Дога. Катя услышала его одновременно как будто из разных источников. Одним из них были расставленные по углам зала огромные колонки, а другим - она сама, что-то внутри, в голове, в груди, звучащее несколько с другой тональностью, чище и глубже. Тревожно-печальные звуки потекли по залу, в бешеном вихре нарастая и тут же нежно перетекая в спокойные, щемяще грустные, но бесконечно прекрасные, пронизанные каким-то нереальным отчаянием и волшебством.

- Прошу прощения, дамы, наш вальс. - Лайонел взял Катю за локоть и повел в центр зала.

Прежде чем он привлек девушку к себе, его взор скользнул по ее лицу, ненадолго остановился на губах, затем переместился на грудь и вновь вернулся к губам.

- Этот вальс играл, когда мы впервые… - начала Катя, но Лайонел не позволил ей закончить. Шепнул: «Не здесь. Это принадлежит только нам двоим» и закружил ее в танце.

Девушка слышала со всех сторон обрывки фраз, голоса преобразовались в один сплошной гул. Она еще не научилась контролировать все то, что стало вдруг доступным ее слуху. Единственное, что помогало не свихнуться в постоянном шуме, это способность кое-как перенести весь гул на задворки мозга, куда-то за музыку, постоянно звучавшую в голове.

И все- таки некоторые фразы выбивались из общего гула:

- Видели Анжелику? Рвет и мечет! - вещал ехидный женский голос.

- Знаете, на какую сумму потянуло это изумрудное колье у нее на шее? - сразу с десяток завистливых вздохов.

- Чего и говорить, у Лайонела есть вкус. Он разбирается в женщинах, - мужское покашливание.

- Лайонел сам заказал Важко этот вальс! А как известно, его принято считать свадебным! - общее женское аханье.

- Если она вскоре ему надоест, я за ней, пожалуй, приударю. Мне она понравилась еще на Рождественском балу.

- Платье бесподобно!

- Я бы не отказался выпить ее крови, жаль, поздно.

- Лайонел уже сказал кому-нибудь, что у нее за таланты? Должно быть, она очень сильна!

- Ее создатель сам Лайонел? Поверить не могу! Значит, он ослабел? Не заметно!

- Паук Анжелики не в силах прочитать ее мысли, слышали новость?

- Интересно, сколько времени Лайонела будет занимать эта девчонка? Делаем ставки, господа, как долго продлится ссылка Анжелики!

Катя напряглась, пытаясь в круговороте слов, выцепить те самые, которые ее заинтересовали. Она оглядела зал в поисках двух дам, обсуждавших паука Анжелики, и когда нашла, направила все свое внимание на них. Но при этом так сильно разволновалась, что сбилась с такта, а гул в голове стал громче и как назло все перемешалось еще больше.

Лайонел чутко уловил ее сбив, сделал знак рукой, приглашающий другие пары на танцевальную площадку, и повел девушку к выходу из зала.