— Как дела в школе? — хохотнул Бриан, но поскольку никто больше не засмеялся, закашлялся и пробормотал: «Пойду принесу нам выпить».

Катя вздохнула, вспомнив, как попыталась выпросить у Лайонела снисхождение для бедной девочки. Он заявил: «Я не отменю своего решения!»

Йоро понял ее вздох и сам загрустил. Девушка попыталась его отвлечь:

— Так что за предсказание, расскажешь?

Мальчик просиял.

— Ну конечно! Мы пришли к Дариме, я хотел спросить про тебя и вообще, — Йоро смутился, — а она дала мне этот мячик и выпроводила нас.

— А кому он предназначается?

Оборотень пожал плечами и посмотрел на Киру, но та ничего не сказала.

— Я не знаю, Катя. Может быть, тебе?

Девушка еще раз рассмотрела карту и пришла к выводу, что на ней нет важных для нее и Лайонела мест. Ни Поцелуева моста, ни Исаакиевского собора, ни Набережной мойки, ни Летнего сада, ни Петергофа.

— Что-то не похоже, — протянула она. — Странная какая-то карта.

На другой стороне бассейна появился Вильям. Выглядел он расстроенным, и девушка поняла, что разговор братьев ни к чему не привел. Другого она и не ожидала, зная упрямство Лайонела. Но в голове звучала композиция Яна Тьерсена «Детство» — печальная и нежная. Если бы только Вильям услышал ее, он бы знал, как его брату трудно даются некоторые решения, какие волшебные ассоциации вызвал у него их разговор. Даже если тот оказался сейчас напрасным, он заронил крупицу воспоминаний, чтобы, может, через какое-то время вновь вырастить то важное, что Лайонел вырвал из своего сердца и пытался забыть.

— Отдай ему, — неожиданно сказала Кира, глядя на Вильяма.

Катя испуганно посмотрела на мячик, где на парапетах сидела парочка, затем на молодого человека на той стороне бассейна и ей сделалось не по себе.

— Т-ты уверена? — выдохнула Катя. Девочка мягко улыбнулась.

— Ну конечно!

Катя взволнованно закусила губу, в голове пронеслись сотни мыслей, одна мрачнее другой.

«Неужели что-то случится? Неужели… неужели…», — точно красная лампочка мигало в мозгу.

Вильям заметил, что девушка приподняла руку, и тогда она бросила ему мячик. Тот поймал его, и брови его взлетели, когда он рассмотрел странную карту. Взгляд его спрашивал: «Что это?», но ответить Катя не могла, поэтому пожала плечами.

За подол ее подергал Олило.

«Пойдем погуляем?» — предложил малыш.

Девушка если удивилась, то виду не подала. Она частенько замечала, что чертенку неуютно в больших компаниях.

— Ну пойдем. — Катя положила руку на плечи Йоро. — Ты с нами?

Мальчик уже хотел кивнуть, но тут возмутился Олило:

«Я хотел только вдвоем с тобой, ты и я!»

Кира взглянула на оборотня как-то странно и сказала:

— Мы побудем тут.

Он нехотя кивнул.

Катя пошла по мраморной дорожке за спешившим впереди Олило, гадая, что значит этот мячик, взгляд Киры и странное поведение чертенка.

— Куда ты? — удивилась она, видя, что малыш направляется к воротам.

«Во дворец! Он такой красивый, а в саду я уже все посмотрел!»

Она не стала спорить, на память пришли слова Йоро, что он не от чертенка узнал о нападении охотников.

— Олило, а ты помнишь день, когда на меня напали охотники?

Малыш перестал прыгать и пошел медленнее. «По-о-мню», — задумчиво протянул он.

— А ты сказал кому-нибудь, что видел, как это произошло?

Олило задрал головку, глядя на нее черными зеркальными глазами.