Бесс опустила взгляд в книгу. Любое движение ее всегда успокаивало. Она ловила особый кайф, глядя на толчею, очереди, пробки, массовые столкновения. Отец называл ее за это энергетическим вампиром, питающимся отрицательной энергией людей.

Когда ей было пять лет и она с друзьями разукрасила отцовское белое авто черной краской, он кричал как сумасшедший, даже ударил ее по лицу. А маленькая Бесс просто стояла перед ним, спокойно глядя в глаза, и ей казалось, что она летит на аттракционе. Она не чувствовала ни боли от удара, ни обиды, лишь восторг, заставляющий биться сердце сильно-сильно. Бесконечно волнующе чувство. С годами по отношению ко многим вещам оно притупилось. А к некоторым стало еще сильнее.

Правда, отец с тех пор понял, что кричать и бить в случае с дочерью бесполезно. Какое-то время он пытался воздействовать на нее уговорами, затем подарками, после был период угроз отправить в закрытую школу, еще позже он лишил ее карманных денег.

Тогда она заработала их сама. Пришла к отцу и бросила ему увесистую пачку денег.

Сумма привела его в ужас. Он не осмелился спросить, откуда деньги, а на следующий день купил ей первый мотоцикл, который она выпрашивала полтора года. И каждый день стал оставлять суммы на карманные расходы.

В конце концов она была предоставлена самой себе.

Девушка ощутила прикосновение к своему плечу, резко выдернула из ушей наушники и обернулась.

Позади стоял Вильям, а у поребрика новый мотоцикл — спортивный, из дорогих, но ничем не примечательный, особенно в сравнение с прежним золотым чоппером.

— Сменил байк, — хмыкнула Бесс.

Он скользнул взглядом хищных глаз по внушительной стопке шоколадок возле нее.

— Налет на фабрику?

— Прошлась по любимым преподавателям.

Вильям перемахнул через ограждение и уселся рядом с ней.

— А я думал, ученики дарят подарки преподавателям, а не наоборот.

Она добродушно посмеялась и процитировала:

Девушка похлопала по стопке шоколадок и глубокомысленно изрекла:

— Нелюбимые ученики дарят подарки преподавателям, а те передаривают их любимым ученикам. Вот такой круговорот шоколада и прочего дерьма в доме знаний. — Она сжевала плитку и предложила: — Угощайся.

Парень мотнул головой.

— Спасибо, я сыт.

— Чем?

Он растерялся и на удивление испуганно взглянул на нее.

— А что?

Она пожала плечами.

— Да ничего, просто интересуюсь, что ты жрал сегодня. Ведь так принято? Ну как про погоду, разговор ни о чем. Или я не поняла и ты совсем не это пытаешься изобразить тут?

— A-а… я пил… пи-и-ил со-ок. Как же он называется? — нахмурился Вильям, и радостно улыбнувшись, воскликнул: — Ну, этот, томатный!

— Тебе интересно, что сегодня ела я? — уточнила она.

— Да, конечно, — поспешно заверил он.

— На завтрак курицу гриль, жареный картофель и пила пиво. На обед был салат из морепродуктов и пара легких коктейлей, а на ужин у меня кофе с шоколадом.

Она умолкла. Повисло молчание.

Из наушников, висящих на шее, доносилась песня группы Rammstein «Mutter».

— Чем собираешься сегодня заняться? — нерешительно посмотрел Вильям.

Она постучала ноготками по книжке, лежащей на коленях:

— А я, по-твоему, ничем не занимаюсь?

— Занимаешься… ну а после? Читать уже темно. Да и холодно сидеть на камне, заболеешь.