Но, несмотря на все эти поразительные умения, Андре Барос не был врачом. Единственный врач на побережье, застроенном цепочкой изолированных деревень, умер ещё до того, как юноша стал путешествовать по этим местам со своим отцом и обучился ремеслу гомеопатии. Именно отец рассказал Андре, что тёплый компресс из масел кипариса, грушанки и розмарина может снять практически любую боль или что смесь лимона, мяты, гвоздики и эвкалипта лечит лихорадку гораздо эффективнее пиявок. По правде говоря, прожив на свете без малого двадцать лет, Андре ни разу не видел, чтобы хоть кому-нибудь помогли пиявки. И всё же он держал банку с этими неприятными существами на верхней полке своего фургона просто на случай, если к нему вдруг обратятся любители традиционной медицины.

И всё же в «Фургоне чудес» хранилось кое- что поинтереснее пиявок. По двум его длинным стенам тянулись витрины. Одну заполняли тоники, масла и лечебные чаи, а вторая была заставлена диковинными вещицами, которые юноша собрал за время своих путешествий по побережью. Он часто покупал у морских торговцев книги, игрушки и безделушки, привезённые из дальних стран. Андре очень гордился своей коллекцией. Вот и сейчас, закончив работу, он остановился возле второй витрины, чтобы полюбоваться своими трофеями. Юноша бережно поправил племенную маску из Южной Африки, развернул и сложил разноцветное сари из Мумбаи и получше закрепил на полке пару странных телескопических очков, которые, по словам торговца, принадлежали аэронавту с юга Франции, летающему на огромном воздушном шаре. Андре никогда не спрашивал у продавцов, как к ним попали все эти вещи, зная, что ему вряд ли понравится ответ.

Солнце уже клонилось к морю, окрашивая деревенские домики в золотые и алые тона. По рыночной площади тянулся древесный дым, приправленный ароматом жареного мяса. Торговцы суетились, загружая свои повозки коробками с фруктами и овощами, рулонами разноцветных тканей, бадьями ключевой воды и рыбой, которую не удалось продать за день.

Как и все, Андре торопился домой, в маленький уютный коттедж, где он жил со своей сестрой Сарой и их бабушкой Йя-Йя. При такой хорошей погоде дорога должна была занять не больше часа. Юноша улыбнулся, представляя, как Йя-Йя уже готовит ужин. За весь день он съел лишь половину яблока и чудовищно проголодался. К счастью, среда в доме Баросов считалась днём капеллини: на ужин всегда подавалась нежная паста, покрытая густым соусом из лимонного масла и свежей зелени. А иногда, если удавалось выкроить немного лишних денег, в это блюдо добавлялись приготовленные на пару моллюски или обжаренные креветки.

Андре закрыл витрину со своей коллекцией, вышел из фургона сзади, поднял откидную планку и опустил брезентовые шторки, за которыми он не раз укрывался от дождя и палящих лучей средиземноморского солнца. Фургон служил ему не только торговой лавкой, но и домом во время долгих путешествий. А ещё он время от времени превращался в смотровой кабинет, если кто-то из клиентов юноши нуждался в частной консультации. Покончив с задней частью повозки, Андре захлопнул ставни главной витрины сбоку, на которых красовалась надпись «Фургон чудес». При этом послышался звон разноцветных пузырьков и внутри, похоже, что-то разбилось.

Но это не огорчило юношу. Какой толк во всех этих целебных зельях, если ни одно из них не могло помочь Саре?

Накануне вечером она упала в обморок, поднимаясь по лестнице в свою спальню. Андре подхватил сестру на руки и замер от удивления. Как вышло, что девочка двенадцати лет весит не больше мешка ракушек? Он с грустью смотрел, как на сквозняке развеваются её тонкие светлые волосы, так непохожие на его густые тёмные локоны.