Не ты, а я здесь победитель!

 Пред торжествующим врагом

 Стою, ваш царь и повелитель,

 С высоко поднятым челом.

 А ты бессилен!..[43]

 Сильвио

 На колени!

 Базилио

Я не склонюсь ни перед кем,

 Из уст ни жалости, ни пени,

 Палач, не вырвешь ты ничем.[44]

 Сильвио

 (Заносит над ним меч)

 Невозмутимо ждет он казни…

 Проклятье![45]

 Фрагмент окончания

 картины Базилио

 после последних

 слов Базилио Но я погибну, примиренный;

 («Не ты Как из кадила фимиам —

 казнишь меня, От всех цепей освобожденный

 а Рок!») Мой дух помчится к небесам.

 Прости мне, Сильвио!..

 Сильвио

 О муки!

 Стою в молчании немом,

 И обессиленные руки,

 Как плети, падают с мечом.

 О где же, где порыв тот страстный?..

 Ищу в груди моей напрасно

 Хоть искры злобы… Он остыл,

 Смешной, ребяческий мой пыл,

 В душе все холодно, безгласно.

 Казалось, был могуч и дик

 Я, прежний Сильвио, на миг;

 Но и тогда ведь лицемерил,

 Кричал, грозил — и сам не верил,

Не верил гневу своему.

 Потухло сердце, омертвело,

 И, как бесчувственное тело,

 Я равнодушен ко всему.

 Ты прав, ты прав! Что значит мщенье?

 Едва забыл я на мгновенье —

 И ты напомнил мне, что бред —

 Вся наша жизнь, любовь и злоба,

 Ведь только призраки мы оба,

 И мстить ни сил, ни воли нет.

 Пред ужасающею тайной,

 Как я беспомощен и слеп —

 Непознаваемых судеб…

 Ты был игрушкою случайной

 И жажду мстить, но не могу

 Я беззащитному врагу.

 Нет виноватых! Гнев бесплоден…

 Снимите цепь с него… Старик,

 Ты был в несчастиях велик —

 Иди… прощаю, ты свободен…

 (Занавес).

 ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ

 Картина тринадцатая

 Терраса над морем. Лунная ночь. Пир.

 Сильвио

 между ст. 4 и 5 Ты убаюкиваешь горе

 первого монолога Обманом сладостным, но все ж

 Сильвио («На что И в ослепительном уборе,

 певец…») И в блеске красоты — мне ненавистна

 ложь.[46]

 Беатриче

 после ст. 2 Пока хоть капля есть в бокале золотом,

 реплики Мы выпьем все — до дна, потом, без

 Беатриче («Ко сожаленья,

 мне!..» и т. д.) С безумным смехом опьяненья

 О землю кубок разобьем!..[47]

 Сильвио

 Я твой… Прижми меня к твоей груди сильней,

 Руками нежными властительно обвей…

 О, только бы убить сознанье роковое:

 Не думать, не желать, не помнить ничего,

 И, в одиночестве, у сердца своего

 Почувствовать на миг хоть что-нибудь живое.

 Вот так.

 (Обнимает ее).

 Пускай вся жизнь — неуловимый сон,

 Пускай весь мир — ничтожное виденье —

 Я докажу себе, что есть один закон,

 Одна лишь правда — наслажденье!

 (После минутного раздумья отталкивает Беатриче).