Но если б знал его счастливый твой мужик,

 Но если б он свое ничтожество увидел

 И не был бы так груб, невежествен и дик, —

 Он проклял бы судьбу, он жизнь бы ненавидел.

 Так вот твой идеал? Отречься от всего,

 Уснуть животным сном, убить в себе рассудок,

 Весь век в поту, в грязи работать для того,

 Чтоб завтра чем-нибудь наполнить лишь желудок.

 между ст. 4 и 5

 этого же Ведь жизни внутренней незримые богатства,

 монолога Сокровища ума, следы наук, искусств, —

 Сильвио Их истребить нельзя, и я во имя братства

 («О пусть в Отречься не могу от прежних дум и чувств.

 груди моей…» В деревне, за сохой, я в нищенской одежде,

 и т. д.) Останусь богачом, изнеженном как прежде,

 С народом не сольюсь в неведомой глуши.

 Я сброшу горностай, забуду трон, величье,

 Но что все внешние ничтожные отличья

 Пред этим внутренним неравенством души!

 Идти в народ шутом в наряде маскарадном…

 Но сам мужик мое стремление к добру

 Сурово заклеймит укором беспощадным,

 Как недостойную игру.

 Мечту для бедных быть товарищем и братом,

 Бежать из городов, в полях найти приют,

Нужду, и черствый хлеб, и деревенский труд —

 Ты можешь сделать все утонченным развратом.

 Наружностью бедняк — ты клад душевных сил,

 Ты роскошь внутренних неравенств сохранил,

 А между тем в глазах глупцов ты вдохновенный

 Апостол-труженик, могучий и смиренный.

 И вот, не жертвуя, не тратя ничего,

 Твой праздный ум пленен роскошною забавой,

 И беспредельного тщеславья твоего

 Ты жажду утолил легко добытой славой.

 Так прихотливый сибарит

 Суровой пищею искусно раздражает

 Уснувший, дряхлый аппетит

 И на мужицкий хлеб все пряности меняет.

 между Пора покончить с шуткой глупой,

 ст. 4 и 5 Пора мне вырваться из пут:

 монолога Честней совсем не жить, чем тупо

 Сильвио: И подло жить, как все живут.

 «Теперь мы,

 скорбь…»

 между ст. Зачем же медлю я? Не ты ли,

 16 и 17 того же Надежда, вновь зажглась? Умри,

 монолога Умри навеки: до зари

 Я буду горсть холодной пыли.

 И я ведь знаю: чуть отдам

 Всю душу — страсти и желаньям,

 Как разрушать начну их сам

 Неумолимым отрицаньем.

 И снова веру мысль убьет,

 Исчезнет воли напряженье,

 И мне всю душу обольет

 Смертельным холодом сомненье.

 Нет, жить нельзя; так дикий конь

 Из-под узды на волю рвется,

 И весь он трепет, весь огонь,

 Как будто вихрем унесется —

 Но всадник опытный вонзит

 Ему в бока стальные шпоры,

 И никнет грива, меркнут взоры,

 И кнут он терпит, и дрожит…

 между ст. 20 и 21 того же монолога

 Жду от них я чего-то, мучительно жду,

 И зовут меня волны: «Приди к нам, приди,

Та же скорбь, как твоя, в нашей вольной груди»[50]

 Сильвио

 Вм. второй

 части Лишь шаг — и смерть…[51]

 картины

 после последнего

 (21) ст.