Расстались они действительно друзьями. И не успел осесть снег, поднятый копытами Жиленовых лошадок, как узнавшие о сделке торговые гости в тот же день прибежали выкупать вторую половину, пока еще кто-нибудь не перехватил. А ведь было кому. За эти четыре дня в Белозеро приехали еще трое закупщиков.

Вот теперь Сергей наконец-то мог сделать то, что планировал: устроить аукцион.

Организовал все заранее. Накрыл столы на торговом дворе, выкатил медовухи бочонка три – и пригласил всех заинтересованных участников, причем даже не покупать, а просто поговорить. О хороших людях и правильных ценах.

Приглашенные, коих набралось семеро, явились все. И принялись есть-пить за хозяйский счет, ни в чем себе не отказывая. И попутно похваляясь друг перед другом, а также хозяином и другими гостями собственной важностью и тороватостью. Слушатели же, среди которых было немало симпатичных особ противоположного пола, заглядывали хвастунам в глаза, охали, ахали и всячески подогревали купеческое эго. Когда же уровень алкоголя в крови и процесс соревнования крутизной дошли до нужных кондиций, Сергей велел холопам вынести лучшие меха и показать их уважаемым гостям. Для оценки, не более. О покупке речи не шло. Просто он – человек молодой, настоящую цену вроде знает, но все равно боится продешевить. Опыта-то у него маловато. Не подскажут ли гости дорогие, какую максимальную маржу можно поиметь с данного продукта.

Дело пошло. Слово за слово, умело подогретые страсти, и как-то незаметно вошедшие в раж купчины забыли о «просто оценить» и начали покупать. Вернее, соревноваться друг с другом, кто из них самый крутой и предложит наилучшую цену.

Победитель, купчина из Чернигова, все получить не смог. По деньгам не осилил. Но взял почти треть, громко хвастаясь, что наварит на этом минимум две цены. Второе место занял купец из ливов, приехавший вообще-то не за пушниной, а за челядью, но зато самый гонористый из присутствующих. Третьими, забравшими последние сотни полторы кип, были купцы из итильских булгар.

И только они на следующий день не попытались вернуть купленный товар.

А вот лив и черниговец заявились к Сергею сразу, как только проспались и смогли оценить степень содеянного.

Вот только обратного хода не получилось. Что куплено, то куплено. Купцов даже во двор не пустили суровые воины-дружинники. И пожаловаться некому. И даже поругаться в голос нельзя. Обидится воин – мало не покажется.

Сергею передавали: на постоялом дворе оба купчины кричали дружно и громко, что после такого обмана больше никогда в Белозере не появятся. Изрядно народ повеселили. Обвести вокруг пальца тех, кто сам всех обжуливает, – это народу нравится.

Однако без последствий не обошлось.

Когда Сергей на следующий день явился в Детинец узнать у Рёреха, что нового, за ним прислали от Стемида.

– С тобой пойду, – сказал княжич.

Сергей благодарно кивнул. Надо полагать, хлопот Рёреху с Сергеем больше, чем с любым из дружинников.

Правда, и пользы такой больше ни от кого нет.

Стемид встретил их вполне добродушно. А вот княжий ключник Кщей, обученный счету и ромейскому письму холоп, глядел почти с ненавистью.

– Говорят, ты неплохо поторговал намедни? – поинтересовался Стемид.

– Есть такое, – признал Сергей. – Артель у меня есть. Там бывший отрок заправляет, Тороп. Мехами промышляют. Я им денег даю на промысел, они шкурками отдают.

О Войсте, который прибарахлился по княжьим погостам, упоминать не стал. Хоть такое и не запрещено, но выглядит не очень лояльно.

– Ты что, Дерзкий, в купцы решил податься? – поморщился Стемид.

– Не-а! – Сергей помотал головой.