В небе, словно соскучившемся по прежнему обилию рейсов, давно отменённых, перенаправленных из Кавино из-за разрушения и боёв в районе аэропорта, сегодня явно был аншлаг. Тяжёлые серебристые туши ИЛ-76, тоже в военной раскраске, явно не гражданские, кружили над городом. Вот один пошёл на посадку, но куда?

ВПП же разбита в ходе обстрелов, неужели…

Пропал из видимости, при этом явно не разбился: никаких следов от взрыва, никакого шума. Вообще, тихо было, если бы не доносящиеся с мест гибели обстрелянных колонн врага разрывов снарядов и ракет боекомплектов. Уже меньше, конечно, и уже издалека.

Минут через пятнадцать, пока они шли через притихшие городские кварталы, через дворы и скверы, готовые уже к чему угодно, транспортник поднялся и взял курс на северо-восток, а на его место нырнул следующий.

– И что нам привезли товарищи из-за близкого рубежа? – вслух спросил Дрон, но ему никто не ответил. Информации нет, а попусту сотрясать воздух не хотелось.

Взлетел. Улетел. Третий на посадку. Что надо, то и привезли. Вряд ли это был груз бананов, градусников и подгузников, хотя тоже нужные штуки.

Пленных пришлось вести до стадиона «Чайка», превращённого на время в фильтрационный лагерь. Там сдали охране, потом добрались до расположения разведбата.

Отдыхать? Можно сказать и так, если отдых в том, чтобы снова по машинам и вперёд, ловить многочисленных солдат разбитой армии врага. А самолёты всё садились и разгружались, на них уже никто не обращал внимания. Зато в Кавино внезапно появились танковые колонны Т-72 в окраске цветов Республики, с триколорами, словно прибитыми по центру серпом и молотом. Краска была свежая, совсем недавно нанесённая, да ещё и покрытая сверху чем-то вроде лака.

В Республике так не умели, но это никого и не смущало. Как и весёлые лица танкистов, говоривших по-русски быстро и отрывисто, как это принято в Восточном соседе, там, ближе к Липецку и Орлу.

Вежливые же люди, сами понимаете.

Дороги, в клочья разнесённые авиаударом, уже пытались расчищать, стаскивая на обочины остатки разбитой техники. Уже грузовики с битумом и асфальтом ехали с НПЗ, и неожиданно многочисленные парни в оранжевых жилетах с весёлым матерком латали особенно серьёзные ямы. Хотя там сейчас все ямы были несмешными, после такого-то воздушного веселья. Дороги что, дороги – ерунда, починить вопрос ближайшего будущего.

А танковые колонны шли по запасным маршрутам: Кавино город немаленький, нашлись дороги и кроме разбитых. Иногда по второстепенным, грунтовым, но шли же. Не вся армия Песмарицы нашла здесь свою смерть, оставались ещё и техника, и люди.

Отряд Ватника наткнулся в процессе поиска выживших и разбежавшихся на сгоревший частично штабной автомобиль, богато украшенный не только державными загогулинами, но и надписями «Number One», грузинскими крестами и непонятной англоязычной чепухой.

– Дрон, глянь-ка внутрь, какое-то начальство ехало. Может, документы нужные в салоне или ещё чего.

Дрон с двумя бойцами выпрыгнули из «уазика», осмотрели машину:

– Да чёрт знает, кто там был. Водила, охранник, похоже сзади, а впереди пупок какой-то. На вид восточный человек, знаки отличия у них теперь – не разбери пойми, документов не видно. Хотя, ноутбук вот, на вид цел, брать?

– Забирай.

Дмитрий тоже вылез из машины, осторожно, стараясь не побеспокоить противно ноющую в затылке голову. Крепко его приложило там, на авиазаводе, теперь беречься надо. После той, первой контузии, голова под вечер болела часто, а что теперь ждать – и вовсе непонятно.

Ладно, сперва дела, потом здоровье.

Подошёл, заглянул в салон, упёрся взглядом в залитое кровью лицо с шикарными усами и остановившимся взглядом мёртвых глаз.