Он так и видел, как старушка-соседка морщится, говоря это, как теребит свободной от телефон рукой уголок платка, который не снимала, кажется, никогда, как поджимает узкие сухие губы.

Несмотря на праздничное, вольное настроение, пробежала по краю сознания какая-то тучка, как бывает иногда. И причин нет, а портит что-то жизнь, хмурится в стороне, мешая дышать полной грудью. И небо такое же яркое, и клумба вдоль дороги полна цветов, переливающихся от красного к оранжевому роз, а что-то давит.

– Алихан, давай-ка шустрее! Дома что-то не так.

Водитель подбежал к машине, сунул Дрону на колени пакет с покупками и прыгнул за руль. Ватник напряжённо смотрел вперёд. Марину он набрал тут же, но… Длинные гудки, пока робот не отключил вызов. У Светочки по малолетству телефона не было, как раз для школы собирались купить самый простой кнопочный, но руки не дошли. Набрал редко используемый последнее время домашний номер, который он и сохранял только для подключения проводного интернета. Никого.

Написал ей в мессенджеры, просто так, чтобы занять руки. И голову, в которой крутились тревожные мысли.

«Уазик» гнал на пределе разрешённой скорости, притормаживая у светофоров. Разведка не разведка, а попадёшься за нарушение ПДД нармилиции – застрянешь надолго. Люди свои, понимающие, но и правилами пренебрегать не позволят.

Так, ВКонтакте, фейсбук. Везде Марина была вчера вечером, после звонка ему уже. Не сегодня. Что за дела-то?

– Командир, чего случилось? – наконец поинтересовался Дрон.

– Да моих где-то носит, не могу дозвониться. И соседка звонила, говорит, не открывают дверь. Приедем – разберёмся.

У подъезда, несмотря на ранний час, уже сидела пара старушек. Они с утра до ночи могут там, на скамейке, провести. Вот кому никакого интернета не надо, было бы ухо рядом и вагон времени. Бабы Люси не видно, но и с этими соседками Дмитрий и выскочивший за ним из машины с автоматом Дрон поздоровались вежливо: свои люди, уважать надо.

Проводив недовольным взглядом двух вооружённых людей – кобура на поясе у Ватника была всегда, скорее без штанов на улицу выйдет, чем без «глока», – переключились на современную молодёжь, войну, нахлов, Россию, Сирию и далее по списку, повторяя и предваряя выводы многочисленных экспертов по всему из сети.

– Ездють и ездють! – вздохнула одна из бабулек. – Митька-то хоть наш, соседский. А те, Митрофановна, какие были, а? Глазами так и зыркали, особенно длинный. И машина страшная, чёрная.

Дмитрий в три прыжка преодолел лестничный пролёт, повернул, поднялся бегом. Дверь в порядке, ни замки не сломаны, ни каких других следов. Ткнул в кнопку звонка и тут же, не дожидаясь, бросил под ноги пакет с покупками и полез за ключами. Попытался повернуть нижний, который запирали только, когда все уходили из дома – да нет, открыт. Вставил узкую полоску английского ключа в верхний, щёлкнул, подхватил пакет и ввалился в прихожую.

Дрон сзади страховал, автомат вон чуть не под локоть командиру сунул.

Но стрелять было не в кого. Выключатель. Свет. Прихожая как прихожая, ничего не повалено, на вешалке привычный ряд курток, с весны руки не доходили спрятать: длинная, покороче и совсем маленькая. Тапочки в углу гостевые. Зеркало. Пуфик. Да всё в порядке, всё на месте, воры бы перевернули тут всё вверх дном, да и какие воры, что у них брать-то?

Пахло только странно, словно пригорело что-то на плите. И сигаретным дымом – жена теперь дома курить начала, что ли?

– Марина, доча! Я дома, – крикнул Дмитрий. Чуть-чуть отлегло на душе, но пока недостаточно. Всё равно непонятно, куда они делись. – Что ж так накурено… Светочка, я принёс фломастеры!

В ответ из гостиной послышался странный звук.