– Можно на «ты», – сказал Дмитрий.

– А? Тем лучше. Ты бы знал, в каком мы оказались положении. Но ничего, будем исправлять. Для начала поступаешь в моё прямое подчинение: охрана, задержания, допросы. Поучишься у меня, дальше будет самостоятельный участок. Свободного офицерского звания в штатке пока нет, но по деньгам не обидим. Свободны, завтра в восемь здесь же.

– Так точно, Казимир Ильич.

Дмитрий встал, козырнул, поскольку руку ему жать никто не собирался, и пошёл домой. Времени на родных мало, последний месяц совсем нет, а дочке столько обещал – и в парк, и на Орловскую лестницу, и к деду заехать. Тот совсем спятил на своём песмарийском патриотизме, с сыном опять не разговаривал, но внучку признавал пока что.

Пока он спускался вниз с четвёртого этажа бывшего Бюро Безопасности, а ныне СБКР, перед глазами у него стояло отступление. Да что там, отступление – бегство из Валуево. Брошенные автобусы – кого в них сейчас везти, почти все погибли.

Лицом в землю, пока над тобой проходят звено за звеном вертолёты.

Безуспешная попытка закрепиться в Славном, где были ещё бои. Где остались ещё ребята.

Тёмное, без электричества, Кавино.

Блокада. Выжить и победить, мужики. Мы сюда не на рыбалку приехали.

7. Своя правда

Кавинская Республика,

начало июня 2019 г.

– Васильич, на месте? – голос Алексеева в трубке был спокоен, а вот за ним творилось что-то: невнятно кричали, раздался шум – то ли мебель ломали, то ли кости.

– Так точно, товарищ полковник.

– Зайди-ка. Я внизу, в подвале. Седьмой блок.

Дмитрий положил на место трубку местного телефона, встал, одернул форменную куртку и привычно запер сейф. Ключи в карман, кобуру, висевшую усталой змеёй на спинке стула, можно не брать. Вниз всё равно с оружием не пускают, инструкция по безопасности контактов с задержанными, сам писал.

На лифте туда тоже не добраться: только по лестнице, где на минус первом этаже целое пулемётное гнездо в бетонном стакане, рядом – узкая банковская дверь для прохода, десять сантиметров добротной стали, сканер для глаз. Всё это добро и было перевезено из хранилища «КумСватБанка», там денег теперь не хранили. А где нынче республиканская казна – государственная тайна. На минус втором – ещё один пост, но уже попроще, без архитектурных излишеств, однако, документы и эти трое парней проверяют.

Тюрьма службы безопасности, о которой в Кавино говорят редко и только шёпотом. Пресловутый «подвал».

В СБКР Ватник служил уже месяц и никак не мог для себя определиться, насколько неприкрытая жестокость Алексеева, да и не только, адекватна вообще. С одной стороны, сам Дмитрий воевал, видел врага в лицо, сам стрелял, по нему стреляли. Но не было гнева потом по отношению к, например, пленным – про срочников, с тощими цыплячьими шеями и желанием лишний раз пожрать во взгляде и говорить нечего, но даже «весели вбивци»… В ходе допроса некоторые из них искренне не понимали, что не так – все вокруг же должны поддерживать песмарийскую державность. Поговоришь с таким, глядь – прорезается у него понимание, что столица мира – не в Хориве. И даже не в Нью-Йорке, куда они все хотели бы уехать. Что нет у мира никакой столицы, а русские, оказывается, имеют те же права на жизнь, что и остальные народы.

Требовало времени, некоторые оказывались несгибаемо упёртыми в своём превосходстве, но чаще всего срабатывало. Поэтому без гнева, методично и последовательно работал с ними и сам Ватник.