Сигнал есть? Приехали проверять.

Провожатый, тощий как палка мужик с висячими усами, чем-то напомнивший кислым выражением лица покойного Самохвалова, отзывался на имя Ференц. Мадьяр он или кто – здесь не разберёшь, все перемешаны. Несмотря на унылый вид, Ференц быстро и аккуратно начертил план храма Святой Екатерины, входы, окна, подвальную лестницу – всё пометил в лучшем виде. Заодно набросал схему ближайших окрестностей.

– Охраняют церкву-то, я мимо недавно проходил, заметил. Патруль туда-сюда так и елозит, машина на углу и ещё часовые. Сейчас дорисую, где увидел. – Быстро проставил на плане крестики, молодец, мужик, хоть и на вид село селом.

– А подвал большой?

– Та считай во весь храм. При Союзе там овощехранилище было, тоннами забивали. Я вам фонарь принёс, Лиховцев сказал надо. Вдруг туда лезть придётся.

– А там что сейчас?

– Тама? Да Бог ведает. Пусто, небось.

– Слушай, Ференц… – Пусть и пустой интерес, но Ватник заинтересовался: – У тебя схемы прямо профессиональные, ты кто по образованию?

Мужик вздохнул, отчего усы опустились ещё больше:

– Та картограф я. В Москве учился, закончил в девяносто втором, а тут… Так баклажаны и выращиваю. На кой кляп здесь картографы.

К храму шли быстро, но стараясь не попадаться патрулям: слышно было каждую машину, проводник вовремя утягивал всю группу в какие-то подворотни, садики, просто в тёмные места. Освещения почти не было, так что проскочили. Тем более, что дорогу выбрали по узким кривым улочкам, чтобы не проходить мимо школы, превращённой в казарму.

– Та вот и храм, бачите? – махнул рукой Ференц. – Я-то католик, сам туда редко заходил когда.

Ватник пригляделся: да, патрульная машина на углу, в стекле то вспыхивают, то гаснут две красные точки – курят паны песмарийцы. Оно и к лучшему, в темноте разведчиков не рассмотрят, сами себя ослепили. Вон один часовой у портала – так этот парадный вход по науке именуется, второй на паперти сбоку. Ясно. Если Ференц ничего не попутал, сзади, напрямую к алтарю, есть неприметная дверка. Служебный вход как бы. Интересно, его охраняют?

– До дому бы пора, я чем мог… – замялся венгр, и Ватник его, разумеется, отпустил. Человек по своей воле помог, да и патруль прихватить может, зачем подставлять.

Отряд скользнул по неосвещенной стороне улицы, прячась в тени заборов, потом мимо храма в небольшой, густо заросший деревьями, садик. Дрон потянул носом и молча показал Ватнику направление: мол, там ещё кто-то есть. Табачный дымок, и правда, перебивал даже ароматы ночных деревьев.

А ведь написано в уставе караульной службы, всё написано для таких вот часовых… Но если это «вбивци», то они и читать-то толком не умеют. Только труд Гопченко «Великодержавная Песмарица на рассвете нового подъёма», да и то по слогам.

Совсем юного пацана с прислонённым к дереву автоматом и окурком в зубах Дрон и Алихан сняли на раз, он не то, что крикнуть – и удивиться не успел. Раз – и лежит с кляпом во рту и туго стянутыми конечностями. Чтобы не мычал, Дрон слегка дал ему по голове. До утра у парня будет сложное время, а дольше и не нужно, до рассвета свалить бы отсюда всей четверкой.

– Дрон, глянь-ка дверь. Ты у нас по замкам самый шустрый. Алихан, остаешься здесь. Если часового искать будут или сменить вздумают… Ну, ты понял. По обстоятельствам.

Шлёма обиженно засопел, но спорить не стал – с его зрением ковыряться ночью в замке не лучшее решение. Хотя опыта в работе с тонкой механикой у ювелира, конечно, больше.

Со стороны скользнувшего к двери Дрона раздался негромкий хруст, потом что-то звякнуло:

– Готово, командир!

Дмитрий перекрестился.