Он опустился на колени, потом, придерживая фуражку, опёрся на руку.

– Изумительно. Так и идите. Божена! – Крукс ткнул в селектор. – Откройте дверь пану президенту, он нас покидает. Увы, на время.

Ненавидяще глядя на обтянутый форменными брюками – с широченными лампасами – зад, мистер Крукс подумал, что надо бы позвать Тома. Для приватной беседы.

Государство Песмарица, Кавинская область, Русинск,

тремя днями позже

Районный центр Русинск, который по недомыслию пока не был переименован властями в какое-нибудь Велико-Цицианово, был глухой провинцией даже по меркам Кавинской области.

Сонный и спокойный, городок оживал раз в неделю по торговым дням. Русинский базар – это вам не супермаркет с завёрнутыми в плёнку пластиковыми овощами из, например, Израиля, земли не видевшими, сотворёнными из воды, витаминов и гения еврейских агрономов, нет! Это – изобилие и свежесть, ароматы и рай для страждущих приобщиться. Сам великий Гоголь не упустил бы возможности похрустеть наливным яблоком, уронить в рот горсть спелой черешни и понюхать своим длинным носов приятный дух копчёностей, доносившийся из мясных рядов.

– Богато, – коротко подытожил увиденное Ватник.

Шлёма молча кивнул, а шедшие следом Дрон с Алиханом только облизнулись.

И, действительно, богато! Жаль только, что ополчение давно отступило из Русинска, не удержав городок и даже не устраивая за него бои. Поэтому и сонный полицейский в непременной нахлобученице на углу, поэтому компания радостно гогочущих «вбивцев», зачем-то в касках и увешанных оружием как собака репьями, поэтому – чёрно-белый флаг на районной управе. По тем же причинам и они, все четверо, в гражданском.

В меру сил и средств отличаясь одеждой друг от друга.

Дмитрий изображал телохранителя Шлёмы, простака-бандита с широко раскрытыми глазами, но готовностью дать кому-нибудь по роже за косой взгляд на хозяина. Сам ювелир без проблем играл коммерсанта средней руки, благо, им и являлся. А Дрон с юным чеченцем были как бы сами по себе, лузгая семечки и время от времени прицениваясь к трижды ненужной им цветной капусте, баклажанам и прочей картошке. Зато смеялись от души, а Алихан даже перемигнулся с бойкой торговкой. Если бы не задание, остановился бы и поболтать, а там, глядишь…

– Я тебе так скажу, Дмитрий, – продолжал разговор Шлёма, раскланявшись с напрочь незнакомым, но богатым на вид паном. – Вложения в гидропонику в наших условиях – бред. Ну сам посуди: вырастить в десять раз больше можно, но зачем? Русский рынок теперь не про нас, а в Евросоюз всё это богатство никто не пустит. Чистые убытки! Это бы, имеющееся, всё продать – уже удача. Таки да.

Ватник кивал, поглядывая по сторонам. Забавно, но всего за пару месяцев он отвык от цен в срибниках, панов и пани, а флаг с загогулиной воспринимался нормально только в прицеле автомата.

Впрочем, говорили и здесь, да и во всей Песмарице в основном по-русски. Мало радости пользоваться диалектом, усыпанным придуманными словами, если есть великий и могучий.

– Пан, купите велосипед! – прервал его размышления пацанёнок лет пятнадцати, ещё по-детски щуплый, но с пушком на подбородке. Эдакий бородатый мальчик.

– Куда мне его?! – изумился Дмитрий. – У меня этот… бжип.

Шлёма хохотнул, а пацан не отставал:

– Тогда давайте я вам экскурсию по Русинску организую, а? Вы ж не местные, вам интересно.

Дрон уже было отодвинул бородатого мальчика в сторону, вроде как случайно, благо там весу было килограмм и пучок куриных перьев, но Ватник остановил его.