Голова, ноги, голова, ноги, хвост!

Обитателями этого самого зорба следующие пару часов и чувствовали себя Дмитрий со Шлёмой: уже на улице их догнали Марион с рыжим оператором, добились от командира решения (а, на самом деле, приняли его за него – сам офицер предпочёл бы расстрелять эту пару ополченцев за городом без всякой огласки) ехать вместе с задержанными в Транай, в ближайшее управление Бюро Безопасности, для выяснения всех обстоятельств. И снимать, снимать горящий, прямо-таки плавящийся в руках материал о событиях в этой загадочной Песмарице, которую во всём мире до сих пор считали частью России и не особенно-то интересовались, что там и как.

– Офицер! Мы настаиваем! По дороге будет интервью с мятежники, погрузите их оружие, погрузите бомба – она же не опасна? Манифик! Это будет колоссально.

Командир спецназа, начисто замороченный происходящим, достал телефон и отошёл в сторону, явно прося новых инструкций. Из трубки доносился рык с заметным грузинским акцентом, как будто кто-то включил на громкой записи ссору где-нибудь в Тбилиси.

Вернулся он довольным. Широко улыбнулся Марион и задвинул длиннющую тираду на песмарийском, в которой объяснял, советовал и предлагал… Только вот что, для журналистов осталось загадкой. Оператор Франсуа вообще знал только французский и (куда без него!) английский, а знания Марион русского явно не хватало на диалекты.

– Пожалуйста… Я вас не понимаю! Русский, французский… Объясните на каком-нибудь из человеческих языков.

Командир скривился, но продолжил на правильном русском с рязанским выговором, выдававшим место своей учёбы в России когда-то:

– Мы едем в Транай. Я, вы с оператором, эти двое, охрана. Вам даётся эксклюзив на материал, но потом надо будет кое-что поправить. В нужном ключе.

Камера не работала, так что он говорил совершенно открыто. Марион закивала, соглашаясь:

– Разумеется, мы верные друзья песмарийского государства! Сюжет будет отличный, просто отличный.

Бойцы аккуратно погрузили в багажник чёрного «фольксваген-транспортёр» бомбу, завёрнутые в тряпку оружие и вещи пленных, загнали в салон их самих, пристегнув наручниками с блестящим ручкам внутри, для этой цели и предназначенных, установленных явно не на немецком автозаводе. Марион с оператором прошлись в подвал, сняв там часть сюжета про мертвецов в форме. Всё было в лучшем виде, только не для Ватника и Шлёмы: последний совсем потух, сгорбился и только потирал ладони скованных рук, словно пытался избавиться от ощущения чего-то липкого.

– Я таки надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прошептал он Дмитрию. Дольше им говорить не дали, один из охранников ударил ювелира под дых, чтобы тот молчал.

Снова поворот и прыжок зорба: они катятся по трассе, причём водитель гонит не меньше ста пятидесяти, с трудом вписывая микроавтобус в частые повороты. Дорога почти пуста: Дмитрий поглядывал через тонированное стекло на мелькавшие за окном столбы, сливающиеся в единую серо-зелёную полосу кусты и прочие приметы большой скорости.

Машин почти не было. Ранее утро, да и бензин подорожал настолько, что мало кто без нужды выведет из гаража своего стального коня. Местные и так были экономны, а уж теперь – втройне. Один раз только их обогнал белый БМВ «иск-пять», неновый, но бодро тянущий своим многолитровым движком, с парой мажоров внутри. Только мелькнул слева и уже ушёл за очередной поворот.

Ну да, таким парням цены на топливо до балды.

– Вы давно в рядах сепаратистов? – методично выспрашивала Марион.

Они с оператором не теряли времени даром, делая сюжет.