Африканский континент прочно вошел в его жизнь. Он приехал сюда в ту пору, когда для всех нас Африка после книжек Хемингуэя была землею зеленых холмов, кишащих зверями. Мы считали, что путешествовать в Африке можно не иначе как с большого калибра винтовкой и что охота на африканских животных создает человеку ореол доблести.

Гржимек иначе взглянул на Африку. Он рассказал: удивительный мир животных тут действительно существует, но он очень скоро исчезнет, если мы не изменим к нему отношение.

Сейчас сюда со всего света едут многочисленные туристы. Их оружие — фото- и кинокамеры. Гржимек много сделал для организации этих поездок. «Африка — половина моей судьбы», — любит он говорить.

Тут же, во Франкфурте, кроме работы писательской у зоолога много дел и обязанностей. Он является шефом-редактором популярного в ФРГ иллюстрированного журнала о животных, ведет популярную передачу на телевидении, занят научной работой, возглавляет зоологическое общество, избран почетным профессором нескольких университетов (Московского в том числе).

Слово Гржимек так же, как и слово Брем, сделалось нарицательным. Сначала на немецком, а недавно и на английском языке вышло пятнадцатитомное издание о животном мире Земли. Это коллективный труд многих ученых, но все они настояли, чтобы обложки объемистых книг украшала фамилия Гржимека, современного продолжателя дела, начатого Бремом.

Пятнадцать лет Гржимек был директором Франкфуртского зоопарка. Сейчас это прекрасно организованное учреждение он передал молодым. Но непременно три раза в неделю он тут бывает. Сухощавую его фигуру и хрипловатый голос узнают и посетители парка, и животные.

В зоопарке у Гржимека есть рабочая комната — «здесь отвечаю на письма». Ему присылают не только слова привета и дарственных ежиков, частенько Гржимека просят надеть ежовые рукавицы. Для этого поводов на Земле много. Гржимек выдержал схватку с канадской пушной компанией, показав фильм, где шкуры снимали с живых тюленей. По телевидению Гржимек призвал бойкотировать продукцию компании, а возмущенные письма направлять прямо премьер-министру Канады. В возникшем судебном деле Гржимек доказал свою правоту, принудил меховщиков поджать хвост и даже внести крупную сумму в Фонд помощи диким животным.

— Много ли таких стычек?

— Они непрерывны, — улыбается наш собеседник. — Все даже и перечислить нельзя. Мои враги — часто могущественные люди: промышленники, члены правительства… Но за спиной я чувствую поддержку миллионов людей. И потому не боюсь обнажить шпагу.

Уколы этой шпаги однажды достались актрисе Джине Лоллобриджиде: «Пожалуйста, не носите ваше манто из леопардовых шкурок. Вам подражая, жены миллионеров заставят вконец истребить леопардов», — писал профессор в открытом письме актрисе.

* * *

Беседа за чашкой чая. (Точнее, продолжение беседы, начатой в Африке. Потом были еще встречи в Москве, на Волге.) Вот некоторые вопросы и ответы на них Бернгарда Гржимека.

— Слава, известность… Один из наших писателей говорил: «Популярность — забавная штука, думаешь, это конфета, а разжуешь — мыло». Что вы думаете об этом? Не мешает ли вам известность?

— Иногда мешает. И сильно. При ярком солнце всегда ищешь тень. Но не везде эту тень удается найти. За двенадцать дней пребывания в Соединенных Штатах меня, например, двадцать три раза заставляли говорить перед телевизионной камерой. Это и есть случай, когда конфета превращается в мыло. Но я всегда ухитрялся обращать известность на пользу делу. И это избавляло меня от солнечного удара, от перегрева известностью.

— Могли бы вы назвать наибольшую радость, пережитую вами?

— Я мог бы считать, что это были минуты, когда в лучах прожекторов в огромном нарядном зале я получал «Оскара».