— А наибольшее горе?

— Сын. Гибель сына. Жить не хотелось…

— Ваша самая большая победа?

— Когда я первый раз публично и горячо сказал, что если человек ничего не сделает для сохранения диких животных, то он в конце концов растеряет в себе все человеческое. Меня многие посчитали тогда чудаком. Но я стоял на своем. И не зря. Сейчас это можно считать победой мысли. Если говорить о каких-то конкретных делах, то эти, пусть маленькие, победы одержаны главным образом в Африке. Когда на этом континенте началось освободительное движение, в Европе и Америке многие говорили: «Ну теперь черные все живое перестреляют». Но этого не случилось. Африканцы сумели понять, что их уникальный на Земле животный мир — величайшая ценность. Они не только не закрыли существовавшие национальные парки, они открыли новые. Многие государства Африки тратят сейчас на сохранение природы (в процентном отношении к национальному доходу) больше, чем любое самое богатое государство в мире… Я много беседовал с молодыми африканскими лидерами.

Старался помочь им советом, опытом. Мои усилия не были напрасными.

— Были и поражения?

— Главное поражение я потерпел у себя на родине, в ФРГ. Меня назначили консультантом при правительстве по делам охраны природы. Скоро я убедился, что служу в этом деле всего лишь красивой вывеской. Удавалось бороться с мелкими браконьерами, но я был бессилен что-либо сделать с крупными хозяйственниками, наносившими главный урон природе. Я попросил отставку…

— Вы ушли теперь и с должности директора зоопарка.

— Да, но тут другие причины. Я подготовил грамотных и знающих людей. И передал дело в надежные руки. Это естественная преемственность…

— Есть ли в вашей биографии какие-нибудь курьезы?

— У кого их нет! В сорок пятом году, после войны, два месяца я служил во Франкфурте начальником полиции. Представляете меня в полицейской форме с оружием?!

— А приходилось ли вам стрелять во время войны?

— Да. Один раз. Я служил ветеринаром в Польше, и пришлось однажды пристрелить больную лошадь…

— Помните Волгу? На каких реках вам пришлось побывать? И какие районы Земли вы хотели бы еще видеть?

— Для меня уже много воды утекло… Я видел Конго, Нил, Гудзон, Амазонку, Ганг, Миссисипи. Ну и реки поменьше — Рейн, Сену, Темзу… Желание видеть новое не притупилось. Но в мои годы планы приходится строить с оглядкой. Все же хочется побывать в Арктике и на юге Китая, в провинции Сычуань, — интересное для зоолога место…

— А житейская гавань… Куда вас тянет после дороги?

— У меня две такие пристани. Ферма в окрестностях Франкфурта-на-Майне. И домик в Аруше — это Восточная Африка.

— Еще в Африке, помню, собирался спросить о вашем понимании жизни и мироздания.

— Жизнь для меня существует только в этом реальном мире. В бога я никогда не верил. Я думаю, каждый естествоиспытатель, да и просто человек, хорошо понимающий механизмы природы, не ищет бога. Я страстно люблю природу. В меру сил стремился постичь ее тайны и уберечь от зла. Она питает мой ум и сердце.

— Обращаясь с животными, приходилось ли вам рисковать?

— Приходилось. Но, поверьте, когда мы едем в автомобиле, мы рискуем гораздо больше. Я знаю на память цифры статистики: каждый стопятидесятый из существующих автомобилей убивает человека, каждый шестидесятый — ранит. Леопард и лев — безобидные существа в сравнении с этим «зверем». Но конечно, постоянно общаясь с животными, иногда и рискуешь. Кинооператора, американку Маргарет Лайн, убил молодой слон, когда она попыталась получить уникальные кадры.