— Кто?

— Тот нелюдь.

— Который? — с милой улыбкой уточнила Катарина.

— Оба!

— Сравнить затруднительно. Слишком уж разные.

Сиддард покраснел от злости.

Удар.

Стало быть, отца больше нет. Вернее, он жив, если бы умер, Катарине сказали бы, но такая жизнь немногим лучше смерти. Или наоборот, хуже? Для того, кто еще недавно держал в руках всю Британскую империю, кто был у власти, кто был в силе, кто мог заговорить любого, будь то человека или нелюдя.

— Он говорить может?

— Кто? — ответил Сиддард не сразу, но все же любопытство пересилило раздражение.

— Мой отец?

— Только мычит.

— Хорошо, — Катарина улыбнулась и вполне себе искренне. — А кто из вас выбрал это поместье?

— Твой папаша. Он все затеял. Просто не рассчитал. Думал, самый умный, самый хитрый…

Но нашлись другие, умнее и хитрее. Что ж, вполне закономерно. И Катарина похлопала коня по шее.

— Они сдохли.

— Кто?

— Оба. Твои любовнички, — теперь Сиддард улыбался столь счастливо, что не оставалось сомнений — он говорит правду.

Или думает, что говорит правду.

У Катарины получилось сидеть прямо. И смотреть она старалась перед собой, на конские уши. Или на хвост солового жеребца, третьего в ряду, благо, этот хвост заплели в косу и лентой украсили.

А Кайден не может погибнуть.

Он ведь воин.

И силен.

Сильнее всех, кого Катарина когда-либо встречала. Он улыбается так, что хочется улыбнуться в ответ. И совершает безумства. Он умеет смотреть на звезды.

Слушать ветер.

И говорить с цветами так, что они, и сорванные, не вянут.

— Не веришь? — Сиддард, кажется, ожидал иной реакции.

— Нет.

— Их не нашли.

— И что?

— От дома остались лишь камни. Источник и тот иссяк. А этот твой… сгинул. И его наставник понятия не имеет, где его искать.

Стало быть, просто найти не могут. Дышать стало легче, и Катарина позволила улыбнуться. Может, солнцу, может, скворцу, что спустился-таки на ветку и запел. А может, собственной надежде.

— Думаешь, он за тобой придет? — Сиддард не удержался, схватил за руку, если дернет, то Катарина просто-напросто свалится, под копыта. — Думаешь, ты ему нужна?

Быть может, да.

Или нет?

Или у него еще будет много других женщин. Более молодых. И красивых. И легких, таких, чтобы как ветер над прудом. И они согреют Кайдена своей любовью, дадут то, что не смогла и не сможет дать Катарина. И от мыслей таких больно. Только лучше эта боль, чем та, которая темная, вдовья.

— Ты всего-навсего маленькая человеческая шлюшка. Давалка, которых на его пути сотни и еще сотни будут. Он о тебе и думать забудет.

Пускай.

Но никто не отнимет у Катарины право думать самой. И память тоже не украдут.

— Даже если он жив… король призовет его ко двору. И наградит… да… тварей стало меньше, но они сильны. А Его величество еще нуждается в поддержке народа… суеверное быдло…

Пальцы на руке сжимались все сильнее, а Сиддард с мучительной надеждой вглядывался в лицо Катарины, выискивая в нем признаки страха.

Или паники?

Катарина позволила себе склонить голову.

Самую малость.

И взглядом одарила равнодушным, который взбесил.

— И ты будешь стоять за троном, глядя, как твой ублюдочный любовник принимает из рук короля награду, а потом и со свадьбой поздравишь.