Но внимание Урсулы привлекла женщина рядом с королевой, чьи каштановые волосы ниспадали на пурпурное бархатное платье. Ярко голубые глаза, сердцевидное лицо – женщина, которая когда то гладила её по спине ночью, когда ей снились кошмары о драконах. Женщина, которая пекла её любимый хлеб в выходные дни, которая терпеливо учила её владеть мечом. Женщина, которая перед сном сажала Урсулу к себе на колени и читала ей истории о далёких странах. «Моя мама» . Урсуле захотелось подбежать к ней, попросить не уходить.

Она знала, что последует дальше, и чувство предательства пронзило её рёбра, как дюжина стрел.

Урсула смотрела, как её мать выхватила нож для стейка и вонзила его в сердце королевы. Из её груди хлынула кровь.

«Почему ты решила бросить меня?»  Они вместе служили в королевской гвардии. Урсула гордилась своей униформой… пурпурной с золотом. Она была гордым солдатом, как и её дед. Её мать разрывала её мир на части.

Женщина, которая расчёсывала ей волосы, которая утирала её слёзы, когда другие дети называли её безотцовщиной .

Когда то мать была для неё целым миром.

Время, казалось, замедлилось, и горе обрушилось на Урсулу. Её мама бросилась на короля, но Кестер уже потянулся за своим клинком. На один кратчайший миг мать Урсулы повернулась к адскому гончему, и её глаза были черны, как бездна Никсобаса. Разум Урсулы закричал.

Затем всё снова ускорилось. Баэл перепрыгнул через стол. Сидевший напротив него Кестер обнажил свой меч. Оттолкнув короля в сторону, Кестер вонзил свой клинок в живот её матери.

Мир снова погрузился во тьму.

– Каково это было? – спросил Никсобас. – Теперь ты понимаешь, почему ты избавилась от своих воспоминаний.

– Она бросила меня, – сказала Урсула. – Она предала меня, и я стыдилась её. Но я не могу здесь оставаться, – горе грозило поглотить её целиком, но она смогла это вынести. Сейчас ей не нужна была бездна.

Задыхаясь, Урсула снова вырвалась из теней Никсобаса, и в её глазах снова засиял свет. Напротив неё лежал ошеломлённый Абракс, чьи глаза были заполнены тенями. Всё ещё затерянный в бездне.

Те эмоции из её воспоминаний – стыд, чистая печаль – до сих пор разрывали её разум на части, угрожая свести с ума. «Моя мать когда то была моим миром… и она бросила меня».

Урсула зарычала, поднимая Экскалибур с мраморного пола. Она взмахнула им один раз, ударяя прямо по шее Абракса. Кровь растеклась по полу, и его тело рухнуло на мрамор.

– Прости, папа, – прошептала она. – Но он должен был погибнуть.

Когда она подняла глаза на Никсобаса, то обнаружила, что он снова потерялся в бездне. Она скользнула кончиками пальцев под воротник своей рубашки, обнаружив гладкую кожу.

Метка Эмеразель исчезла.

Глава 46

Урсула сидела за обеденным столом в своей старой квартире. Напротив неё Сера потягивала вино из бокала, не сводя глаз с Люциуса.

Люстра заливала их всех тёплым светом, и Урсула расслабилась в своём кресле. Стоявшая рядом с ней Зи вертела в руках бокал с шампанским, восхищаясь розовым бутоном цветка на дне.

– Давайте не будем уезжать из Нью Йорка в ближайшее время, хорошо? Я на всю жизнь наелась грибного рагу и отвратительной тюремной еды. И что ещё более важно, люди уже восстановили мой любимый тайский ресторанчик.

С тех пор как драконы уничтожили половину Нью Йорка, люди уже отстраивали город, восстанавливая свою жизнь по кусочкам, по одному зданию за раз.

Стоявший рядом с Зи Кестер провёл пальцем по краю своего бокала, встретившись взглядом с Урсулой.

– Ты ведь понимаешь, что, поскольку больше не работаешь на Эмеразель, ты не сможешь сохранить эту квартиру, верно? Ты вычеркнута из штата персонала, дорогая.