– Ты сказала, Агнес показала тебе кусок блузки твоей матери?

– Да. У неё была тряпка, которая, по её словам, принадлежала моей матери. Почему тебя это волнует?

– Как она выглядела?

Урсула попыталась представить себе этот клочок материи. Всё, что произошло в тот момент на берегу Темзы, казалось расплывчатым, как будто она носила очки с неподходящими диоптриями. Ведьма отдала ей обрывок блузки, а позже Урсула засунула его в пластиковый пакет. Как именно он выглядел? Воспоминание постепенно расцвело в её сознании.

– По моему, ткань была фиолетовой. С золотым шитьём. Вся в крови.

– Твоя мать была членом королевской гвардии? – лицо Абракса расплылось в злобной улыбке. – Убитой в униформе. Интересно, была ли она той, кого завербовал Никсобас?

– Завербовал для чего? – Урсула уставилась на Абракса, пытаясь понять, о чём он говорит.

– Теперь я понимаю, почему Кестер и Эмеразель ничего тебе не сказали.

– О чём ты говоришь? – в голосе Урсулы послышалась паника.

– В битве при горе Асидейл мы переманили одного из королевских гвардейцев. Эта женщина работала на нас. Когда Баэл подал сигнал, она атаковала короля, как и было запланировано. Ей удалось убить только королеву. Если бы Кестер не стоял рядом с королём Мидаком, она бы убила и его тоже.

Пульс Урсулы участился. Баэл приказал её матери убить короля? Когда она мысленно вернулась назад, то вспомнила встревоженную реакцию Баэла, когда он узнал, что она родом с горы Асидейл. Но было ли это вообще правдой, или просто очередная чушь от Абракса?

– Ты хочешь сказать, что моя мать пыталась убить короля?

Голос Абракса был мягким, как шипение змеи.

– Вот именно. И та кровь, которую ты видела на её рубашке, была от клинка Кестера, пронзившего её сердце.

Глава 3

– Нет, – воздух вокруг, казалось, сделался разреженным. – Ты не можешь знать, что это была моя мать, только по тому, что на ткани была кровь. Она могла умереть любым из множества способов.

Но как только эти слова слетели с её губ, Урсула начала сомневаться в них. Когда она сказала Баэлу, что она родом с горы Асидейл, он, казалось, застыл, а его взгляд затуманился – как будто он собирал частицы пазла воедино. Возможно, версия событий, изложенная Абраксом, не являлась полной картиной, но что то в ней было.

Тем не менее, Урсула имела дело с Абраксом. Не совсем надежный источник. И всё же в этом присутствовал определённый смысл. Это могло объяснить, почему Эмеразель так интересовалась ею, почему Кестер был таким отстранённым.

Урсула сердито посмотрела на Абракса.

– Ты сказал, что Баэл приказал моей матери убить короля?

Абракс улыбнулся.

– Действительно. Баэл был тем, кто отдал приказ. Мне жаль сообщать плохие новости, но я думаю, что твой любовник не был полностью откровенен о своей роли в смерти твоей матери.

Урсула, прищурившись, посмотрела на Абракса. Она не собиралась верить ни единому его слову, пока сама не поговорит с Кестером и Баэлом. По крайней мере, если выберется отсюда живой. Она никогда раньше не чувствовала себя такой поверженной, лишённой вариантов. И словно в подтверждение сказанного, Абракс послал поток теневой магии, обвившийся вокруг неё.

Боль пронзила её рёбра, и Урсула обнаружила, что вглядывается в бездну Никсобаса, тьма завладела её зрением и разумом.

– Никсобас! – закричала она в бездну. – Твой очаровательный сынок хочет, чтобы я поверила, будто ты убил мою мать. У тебя есть что сказать по этому поводу?

Её встретила тишина. В последний раз, когда она погружалась в бездну, к ней пришёл Никсобас. Он помог ей победить Абракса.

– Никсобас! – крикнула Урсула. – Скажи мне правду.

Ответивший голос принадлежал не Никсобасу, а другому богу – сухой, скрипучий, полный ярости… и женский.