– Я просто хочу вести свою обычную жизнь, доктор Минкс. Без всей этой чуши.

– Это не чушь. Это этап посттравматического выздоровления, через который вам надо пройти. Но поскольку вы рассматриваете страх как проявление малодушия и подавляете свою естественную реакцию, то таким образом затягиваете эту стадию выздоровления… И меня беспокоит, что в результате она может удлиниться до бесконечности. И это в точности та самая причина, по которой у вас бывают приступы паники. Вы сублимировали и подавляли вполне естественный страх и ужас после пережитого вами, до тех пор пока все это не выплеснулось на поверхность в такой вот искаженной форме.

– Вы ошибаетесь, – возразила Мария. – Я никогда не пыталась отринуть то, что со мной произошло. То, что он… что он со мной сделал.

– Я не это сказал. Вы отрицаете вовсе не событие как таковое. Вы отрицаете свое право испытывать страх, ужас и даже ярость из за того, что тот человек сотворил с вами. Или из за того, что его до сих пор не привлекли к ответственности за содеянное.

– У меня нет времени себя жалеть.

Минкс покачал головой:

– Жалость к себе тут совершенно ни при чем. Речь идет о посттравматическом стрессе и естественном процессе выздоровления. Об излечении после душевной травмы. И пока не разрешите эти внутренние противоречия, вы не сможете нормально контактировать с окружающим миром. С людьми.

– Я каждый день общаюсь с людьми. – В серых глазах пациентки сверкнул вызов. – Или вы пытаетесь сказать, что мое состояние сказывается на эффективности моей работы?

– Возможно, пока нет… Но если мы с вами не начнем изгонять призраков, то в конечном итоге это так или иначе отразится на вашей работе. – Минкс помолчал. – Судя по тому, что вы мне рассказали, у вас проявляются нарастающие признаки афенфосмофобии . Учитывая род вашей деятельности, могу предположить, что это повлечет за собой большие проблемы. Вы не обсуждали это с вашим руководством?

– Как вам хорошо известно, именно руководство помогло мне с лечением. – Мария чуть откинула голову назад. – Но нет. Нынешние… проблемы я ни с кем не обсуждала. – В ее голосе вновь прозвучал вызов.

– Что ж, – проговорил доктор Минкс. – Вам известно мое мнение по этому поводу. Я считаю, что ваши работодатели должны знать о ваших затруднениях. – Он помолчал. – Вы упоминали о мужчине, с которым у вас возникли отношения. Как обстоят дела с ним?

– Нормально. – Нотки вызова исчезли, она словно сбросила с плеч напряжение. – Он мне очень нравится. А я ему. Но мы пока… пока не были близки…

– Вы имеете в виду, что у вас не было физического контакта? Ни объятий, ни поцелуев? Или вы имеете в виду секс?

– Секс. Или что то, ведущее к сексу. Мы прикасаемся друг к другу, целуемся… Но потом я начинаю чувствовать… – Мария передернула плечами, словно пыталась сбросить оковы. – Потом у меня начинается приступ паники.

– Он понимает, почему вы его отталкиваете?

– Немного. Мужчине – да любому человеку – нелегко ощущать, что его прикосновение, его близость вызывают отвращение. Я кое что ему объяснила, и он пообещал больше об этом не говорить. Хотя я и так знала, что он будет молчать. Но он все понимает. И знает, что я хожу к вам… ну, не именно к вам… Он знает, что я обратилась к кому то со своей проблемой.