– Да.

– И…? – подтолкнул он Карлу.

– И прямо сейчас, – призналась она, – я не имею ни малейшего понятия, как этого добиться.

Карло рассказал ей о своей встрече с Тоско. Он не предупреждал ее о планах вернуться в группу по изучению физиологии животных – и теперь никак не объяснял свой поступок, но говоря, следил за выражением ее лица. Карла слушала вежливо, не произнося ни слова, но ее едва не передернуло, когда Карло начал описывать свою новую исследовательскую программу. И это несмотря на то, что тему исследования он описал в наиболее абстрактной и обезличенной форме: сравнение дихотомического и квадратомического деления с целью найти механизм, позволяющий некоторым видам переключаться между двумя вариантами.

Он понимал, почему эти слова причиняли Карле такую боль. За спокойным объявлением о своих карьерных переменах он нашептывал обещание, давать которое не имел права: Я найду способ избавить от голодания если не тебя, то хотя бы нашу дочь. Он не имел на это права, потому что до него люди уже предпринимали подобные попытки и всякий раз терпели неудачу: бесчисленные женщины, ведомые голодом, бесчисленные мужчины, ведомые страданием, свидетелями которого они становились. Сейчас они находились в состоянии какого-то кошмарного равновесия, и негласный консенсус сводился к тому, что единственным реальным выходом было безропотно сносить то, что выпадало на твою долю, полагаясь на собственную стойкость, доставшую ценой огромных усилий.

Так жить Карло больше не мог, но он понимал, что следовать по выбранному им пути ему придется без лишнего шума, чтобы всем, кто его окружает было как можно проще не обращать на это внимания. Когда он сказал все, что требовалось сказать, дабы удовлетворить собственную честность, он увел разговор в сторону тайн света и материи. Неудача на этом поприще могла привести к тому, что они застрянут в космосе, миссия будет обречена на провал, а их предки будут убиты – но по крайней мере, над ними не висело проклятие какой-то гнусной полумеры, которое иссушало их решимость и мешало достижению реальных целей.

Глава 5

– Кожа ящерицы? – недоверчиво спросила Тамара.

– Кожа ящерицы, – подтвердил Иво. – Джунгли тоже приносят пользу.

– Это туда ты ходишь, когда больше ничего не помогает?

– Зависит от того, что я ищу, – сказал Иво. – Думая о свете, люди обычно представляют себе цветы, но оптическая активность в той или иной форме присутствует и в тканях большинства животных.

Тамара что-то пробормотала в знак согласия, как если бы любому человеку, столкнувшемуся с необходимостью отыскать новое химическое соединение, первым делом следовало бы задуматься о том, чтобы раздавить в центрифуге ящерицу, а затем изучить то, что оттуда вытечет.

– О каких длинах волн идет речь? Какова чувствительность?

– Пойдем со мной, там и посмотришь. – Быстро передвигаясь по веревке при помощи четырех рук, Иво повел ее вглубь своего химического царства.

Пока они спускались вдоль оси цилиндрического зала, Тамара наблюдала за работой окружавших их коллег Иво. Большинство из них были пристегнуты к своим рабочим местам, неподвижно закрепленным на стене или возились с разными крутящимися или вибрирующими приспособлениями, но один восьмирукий химик, беззаботно паря в воздухе, извлекал из висящей перед ним невесомой кучи пузырьки с реагентами и смешивал их содержимое с головокружительной быстротой, которую Тамаре осталвалось лишь посчитать неотъемлемой составляющей всего процесса. Когда он заметил ее своим задним зрением, Тамара быстро отвела взгляд, испугавшись, что может его отвлечь и в итоге превратить весь зал в пылающий ад.