V

Сквозь толпу протиснулся зер Волхадж со словами:

– Зер Феликс, можно мне поговорить с вами где‑нибудь в сторонке?

– Разумеется. Что случилось?

– Как вы себя чувствуете?

– Отлично. Как никогда лучше.

– Это хорошо, потому что Шургез выполнил порученное ему дело и вернулся в Мише.

– Как? – возмутился Кубанан. – Шургез уже в столице, а мои шпионы и в ус не дуют?

– Именно, маншерг.

– Ой‑ой‑ой, – пригорюнился казначей. – Если он вызовет вас на поединок, зер Феликс, то, как рыцарь, вы обязаны незамедлительно дать ему удовлетворение. Каким оружием кроме меча вы владеете?

– Мгм, – судорожно сглотнул Борел. – Ник‑каким. Но разве право выбора оружия не принадлежит вызванной стороне? – добавил он в смутной надежде сменить меч на боксерские перчатки.

– Согласно правилам ордена, – ответил за Кубанана Волхадж, – каждый боец может применять во время поединка любое оружие, какое ему по нраву. Шургез, несомненно, пустит в ход весь набор: копье, меч, булаву или топор про запас – и выйдет на ристалище в полном латном облачении. Что касается вас… Ну, поскольку мы с вами схожи размерами, не стесняйтесь одолжить у меня все, что нужно.

Прежде чем Борел успел ответить, в зале раздался ропот, и головы, поворачивающиеся к дверям, уведомили его о приближении чего‑то интересного. Когда толпа раздалась в стороны, перед Феликсом предстал мощного телосложения рыцарь с ярко выраженными монголоидными чертами.

Ты тот, кого называют зер Феликс Рыжий?

– Д‑да, – выдавил из себя Борел, чувствуя, как ледяные иглы страха пронзают его внутренности.

– Я – зер Шургез. Мне стало известно, что в мое отсутствие ты вступил в связь с шергой Зердаей. И посему я называю тебя гнусным предателем, подлым негодяем, мерзким мошенником, низким механиком и злодейским иностранцем! И всё вышеперечисленное я намерен доказать на твоем нездоровом и безобразном теле нынче же, после обеда, на турнирном поле. Получай, ничтожная тварь! – с этими словами зер Шургез снял латную рукавицу и легко швырнул ее в лицо Борелу.

– Мы будем драться! – выкрикнул тот в неожиданном приливе вспыльчивости. – Багган! Зефт!

Феликс вспомнил еще несколько гозаштандских ругательств и бросил рукавицу обратно Шургезу, который ловко поймал сию деталь своих доспехов, усмехнулся и удалился строевым шагом.

– Вот так‑то, – промолвил Кубанан. – Впрочем, я уверен, что столь храбрый и опытный рыцарь, как вы, сделает из этого хвастуна отбивную. Мне поручить пажам перенести золото в ваши покои, пока мы обедаем?

Борел почувствовал желание сказать: «Не хочу я никакого обеда», но рассудил, что это будет противоречить политесу. Его ум, оправившись после мгновенного паралича, вызванного ужасом, снова заработал. Ну чем он заслужил такое? Зачем вступил в этот паршивый клуб, где вместо того, чтобы обжуливать друг друга в карты, как подобает джентльменам, забавляются жестокими и варварскими методами? Он же всего‑навсего развлекал Зердаю, пока этот чурбан был в отъезде…

Затем Феликс взял себя в руки и попытался придумать какой‑нибудь способ выйти из создавшегося затруднительного положения.