|
Музыканты заиграли бодрую мелодию, и, покачиваясь в такт музыке, вертя головой, как цирковой медведь, на сцену вышел популярный улыбающийся певец, запел о манящих его просторах, палатках и смелых людях, зрители опять зааплодировали ему, а Лешка покраснел, чувствуя если не обман, то что-то сходное с ним, и улыбка певца показалась ему неестественной, несвойственной Вощихину в жизни. Зрители приветствовали певца, скандировали, а Лешка подумал, что он никогда не скажет своим товарищам и никому вообще, даже бабушке, которая в общем-то оказалась права в мнении о Вощихине, не скажет о своих чувствах, пусть люди получают удовольствие от его песен, пусть радуются, что не так часто выпадает на их долю.
После концерта Лешка зашел в гримерную к Вощихину, тот деловито переодевался, с его лица уже исчезла приподнятость и окрыленность, так благотворно повлиявшие на зрителей. «Спасибо, — сказал ему Лешка. — Я вам очень благодарен. До свидания!» — «Всего хорошего», — не глядя на Лешку, буркнул певец. Лешка направился к двери, взялся за ручку и вдруг понял, что не может уйти, не сказав еще раз Вощихину о том, как ждут его ребята на буровой, он повернулся и сказал: «Извините, Сергей, я знаю, что вы очень заняты, но я не могу сказать ребятам, что вы не приедете, просто не могу лишить их надежды на встречу с Сергеем Вощихиным!» Певец самодовольно улыбнулся и снисходительно кивнул головой, видно привыкший к такого рода просьбам, а Лешка почувствовал себя униженным, вроде холопа, попросившего милостыню у барина и в ответ удостоенного небрежного, ни к чему не обязывающего кивка головой. Обиженный, недовольный собой Лешка вылетел из комнаты и чуть не столкнулся в коридоре со своей сказочной мечтой. Он узнал ее сразу, хотя на ней вместо свадебного наряда были джинсы, свитер, и это поразило Лешку, поскольку она представлялась ему в сказочном одеянии. — А как же ваша свадьба? — вырвалось у Лешки, бывшего не в силах скрыть изумление. Мечта посмотрела на него с улыбкой и кокетливо произнесла: — Какая свадьба? Я еще не встретила достойного человека, которому могла бы доверить свою жизнь! — Простите, — продолжал Лешка. — А что же было на сцене? — На сцене я играла невесту. Вам понравилось? — Понравилось… — А мне не очень. Я сегодня была не в форме, и платье мне мешало, опять взяли не мой размер. — Где взяли? — В ателье проката. В прошлый раз взяли сорок четвертый, а сегодня сорок восьмой, а мне нужен сорок шестой. Платье было велико. Вы заметили? — Не заметил. Все было прекрасно. Только… — Только что, говорите, не стесняйтесь! — Не стоит, может быть. — Нет, скажите, меня интересует именно ваше мнение. — Все хорошо было, — смущенно сказал Лешка, — но зачем было нужно разыгрывать? — Кого? — Нас. Мы верили, хлопали, желали счастья от души! — Ну и чудесно. Значит, задумка режиссера вполне удалась! — Теперь я понимаю. Но все-таки… Мы за вас так порадовались. Думали — какая хорошая пара! И жених был симпатичный. — Этот получше. Из ГИТИСа. А вчера был из циркового училища. Вышел на сцену и стал строить рожицы, как клоун. Представляете, что творилось в зале?! Пришлось его заменить. Вы уходите? — Да. — Вас, конечно, повезет Сергей Вощихин. — Нет, нам с ним в разные стороны. — Странно, а может быть, к лучшему. Тогда пойдемте вместе? — Ага! — не веря происходящему, задыхаясь от волнения, еле вымолвил Лешка, и ему показалось, что он смотрит сказочный спектакль, где играет роль благородного принца, рядом с ним идет прекрасная принцесса, его Мечта, еще более красивая, чем Зинка, Мечта, которая смотрит на него с интересом, нежно, ласково и никогда не обидит его. |
