– Возвращайся к себе, – велел ей, – разберусь с тобой позже, – шагнул к лестнице, обходя ведьму, спустился вниз, покидая дом.

Вернувшись в каминную комнату на нижний ярус, рухнул в кресло. В висках стучала кровь, в глазах темнело, напряжённая плоть тяжелела болью. Руки всё ещё ощущали стан девушки, а перед глазами стояло ее бледное взволнованное лицо с большими блестящими глазами. Зло ударил кулаком по подлокотнику и тут же наткнулся взглядом на платок, который ведьма оставила здесь. Сорвав его с каминной полки, поднёс к лицу, вдохнул душистый запах трав и тонкий, нежный, цветочный запах её тела. Смял и бросил обратно на полку. Меня приводило в ярость та правда, что она везде: в моём замке, в мыслях, моих снах. Лишила покоя, заставляя задыхаться и желать её.

Уходя от назойливых мыслей о горианке, рывком раскрыл свиток, в котором было всего две строчки. Я смотрел на них помутившимся от возбуждения взглядом, а внутри разливался жар недовольства. Смял пергамент и бросил в огонь.

Так и знал, что неспроста отец заговорил о Реднайре. Проклятье. Зачем он это сделал?

Я уже хотел подняться и оправиться к столу и написать отцу, что не приеду, пусть один принимает своих гостей, но тут же откинулся в кресло обратно, запрокинув голову на спинку, закрыл глаза. Лучше отложить это и сначала хорошенько проспаться.

Мысли о Грез вновь поползли в голову, распыляли и жалили ядом. Этой ведьме удалось вывернуть меня наизнанку.

Тяжело поднявшись с кресла, отправился в покои. Ввалившись в прохладную комнату, рухнул на кровать, опрокидываясь на спину, закидывая руку за затылок, закрыл веки. Всё вертелось перед глазами, бешено колотилось сердце. Я был в смерть пьян, чего раньше не случалось давно, даже в самые тяжёлые времена в своей беспросветной жизни.

Не помнил, как провалился в тревожный сон, но когда проснулся, проклял всех тёмных. Голова трескалась на осколки, нещадно ломило виски, во рту жуткая сухость. Проведя ладонью по затёкшей шее, приподнялся на постели, ища взглядом кувшин с водой.

– Вот, господин, возьмите.

Повернул голову на голос. Сквозь муть разглядел ту черноволосую служанку. Поднялся тяжело, взяв кувшин из её рук, припал надолго к краю, делая жадные глотки, и когда оторвался, служанка всё ещё стояла на месте, глазея с любопытством и придыханием. Вложил в её руки кувшин, отошёл и выглянул в окно, прищуриваясь после полумрака комнаты. Солнце едва только поднялось над высокими крепостными стенами, близился полдень. Смутные воспоминания полезли в голову, о том, как ворвался в комнату прислуги и вытащил Грез из постели. И…

– Где Грез? – спросил твёрдо, повернувшись к служаке.

Девка, вздрогнув, хлопнула глазами, будто не поняла, о ком спрашиваю, но быстро спохватилась.

– Грез, та новенькая? Она сейчас в стиральне, господин.

– Принеси мне свежую одежду. И приведи Грез ко мне.

– Кого? Прачку? – удивлённо переспросила.

– Ты не ослышалась. Живее.

– Слушаюсь, господин, – помрачнев, присела быстро в почтении и бросилась к двери.

А я отправился в купальню. Хотелось поскорее вылить на себя не один ушат ледяной воды и очухаться.

Глава 8

Бросив бельё в лохань, я привалилась к стене и прикрыла веки. И тут же вздрогнула, когда передо мной вновь возник пожирающий, как огонь, взгляд Мортона Амгерра. Не укладывалось в голове это его ночное буйство. И его слова «Проваливай, ведьма» стегали по открытой ране, словно удары плетью, оставляли саднящий след. Он хотел выгнать меня! Прямо ночью, в одной сорочке! И сделал бы это!

Внезапные вспышки обиды глушили злость.