Тряхнула головой. И о чём только думаю? Прядь, будто в отместку, вновь подпружинила на щеке. Я раздражённо смахнула её с лица и глянула на дверь, но за ней тишина. Разочарование вместе с досадой полоснули. Неужели он передумал? Ну нет уж, я хочу видеть Марсу! Я уже предчувствовала, как обнимаю его и слышу голос.

Стискивая кулаки, прошла по комнате, меряя её твёрдыми шагами. Ожидание обернулось настоящей пыткой, внутри ворочалась и не давала покоя тревога, ставшая какой-то болезненной. Пройдя ещё один круг, взгляд невольно уронила на стену, где так и весела над постелью моя сумка. Я не трогала её с момента, как оказалась здесь. В ней шкатулка матери. Захотелось взять её в руки, ощутить тепло. Может, это сможет меня успокоить? Я шагнула к ней, но вдруг в створку постучали, забыв о том, что хотела сделать, бросилась к двери, отпирая, увидев за ней того веснушчатого темноволосого мальчишку.

– Господин прос…

Он не договорил. Я молча выскользнула к прислужнику из комнаты, затворив за собой дверь.

– Я готова, – повернулась.

Мальчишка озадачено мотнул головой, сердито выдохнул.

– Я не договорил, – нахмурил брови, – господин велел, чтобы вы оставались у себя.

– Как? Почему? – сорвалось с языка первое.

– Господину нездоровится.

– Как нездоровится? Что с ним?

– У господина это часто бывает… – продолжил мальчишка, замявшись, – мне идти нужно.

Не успела сообразить и побольше выспросить, как прислужник уже понёсся по переходу, оставляя меня в недоумении. Да и что я могла спросить? Просто это так неожиданно, не думала, что у Амгерра может быть какой-то недуг.

Я, вернувшись в комнату, прислонилась спиной к закрытой двери. И что же делать? Вот так всё оставить? А Марсу, как же моя встреча с ним? Было до остроты досадно, что всё оборвалось. Вновь придётся ждать.

Скользнула невидящим взглядом по стенам, сердито поджала губы. Внутри бушевали противоречивые чувства: с одной стороны – с плеч будто груз свалился, но с другой – меня что-то тревожило и толкало. Оставаться в комнате было невыносимо, да и уснуть теперь не смогу, даже усталость куда-то улетучилась.

Глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с мыслями, как внутри что-то щёлкнуло. Я развернулась, раскрыла дверь и выскользнула наружу. Пусть Мортон говорит, что хочет, но я на месте не останусь, доделаю всё до конца.

На лестнице столкнулась с Корой и младшей прачкой, возвращавшимися после ужина. Кора проводила меня пристальным взглядом, но не остановила. Никто мне не запрещал выходить из комнаты, и я ни перед кем не должна отчитываться, особенно после рабочего дня. Проскользнула мимо, спустилась в кухню, задержалась у двери, слышала крики и грохот посуды.

– …И что ты тянула до ночи, Айлот?! – услышала раздражённый голос экономки, вдавилась в стену: я не видела её с того мига, как попала к прачкам, – я что, за тобой ходить по всему замку должна?! О чём ты днём думала?! Последний раз чтобы тянула до ночи! Пошли быстрее!

Из арки двери выскочила всклоченная служанка и, не заметив меня, ринулась к выходу. А следом вышла женщина, переваливаясь, как гусыня, последовав вслед за Айлот. И когда они скрылись, я оторвалась от стены и прошмыгнула в кухню. И тут же меня окутал травяной пар. Повариха отошла от печи, неся в руках чугунный ковш. Мальчишка-прислужник стоял в ожидании, когда женщина ловко перельёт взвар корневищ в деревянную плошку.

– Вот, неси, и это прихвати сразу, – пододвинула ещё один кувшин, покрывшийся испариной. Парень взял кувшин неуверенно и плошку.

– Давай я помогу, – тут же взялась я за поднос, приблизившись.

Повариха только бегло глянула на меня, но не стала мешать, вернулась к печи, берясь за деревянную лопатку, мешая готовившуюся на огне снедь, видимо, уже на утро – у неё свои хлопоты.