– Ваше величество, госпожа зовёт к обеду, – отчиталась девушка и коротко глянула на меня.

Вальтор движением руки выпроводил прервавшая нашу беседу девицу.

– Отложим разговор, у нас ещё будет время, – произнёс отец, возвращая на меня бодрый взгляд, приподнимаясь, явно оставаясь в приподнятом расположении духа. Давно не видел его таким.

Я отставил плошку и тоже поднялся, подбирая латы, перекидывая их на локоть, взял со стола перчатки.

– Ты не спустишься? – поинтересовался отец.

– Сейчас нет. Мне нужен отдых после дороги.

Да и надо собраться с мыслями, прежде чем попадать под натиск братца и мачехи. Да и всех остальных. Но об этом я, конечно, умолчал. Поговорить нам всё равно не позволят толком – Лиоцин помешает всё равно.

Вальтор понимающе кивнул, а я направился к двери, но остановился, обернувшись к отцу:

– А Рисальд где? Я его не встретил.

– Он в пути. Дороги развезло, видимо, поэтому задерживается. Скоро будет, – разъяснил отец, при упоминании младшего вновь на его лицо наползла мимолётная тень.

– Странно, не узнаю его даже, – хмыкнул я, – как это он пропустит всё? Обычно в первых рядах, когда предстоит какое-либо гульбище.

– Мортон, – состроил нарочито мучительную гримасу правитель.

– Ну хорошо, пиршество. Всё, ухожу, – усмехнулся, обводя взглядом свод потолка и сильную даже в недуге фигуру отца.

Взявшись за ручку, открыл дверь и скрылся за ней.

Я не ошибся насчёт Лиоцин: стоило спуститься вниз, чтобы позвать Хавира, как с другого конца перехода донеслись женские голоса. И едва дошёл до середины коридора, навстречу с другого лестничного пролёта спустились женщины. Среди них мачеха. Она первая остолбенела, увидев меня, и ощетинилась, будто кошка, которая наскочила на хищного зверя. И если бы не вспомнил, что могло её так ошеломить, списал бы на личную непереносимость, которую королева вынашивала в себе годами в отношении меня. Хоть я против неё ничего никогда не имел.

Раскрыла губы, хватая воздух, поворачиваясь к остальным женщинам. Я перевёл взгляд на них. К Лиоцин подступила зрелая, такая же как жена отца, госпожа: светлые янтарного отлива волосы сплетены в косы и уложены в причёску сзади, тёмное платье скрывало вполне ещё стройное, но немного округлое тело. Она глянула чуть за плечо, на молодую тонкую, как осока, девушку, что замерла за её спиной и глазела на меня в упор. В свою очередь оценивающе скользнул по ней взглядом. Её причёска и наряд были скромнее и проще, видимо, это и была та самая Реднайра, которая осталась для меня смутным воспоминанием. И хвалёная невеста всей Софрании разом. Её серо-голубые глаза и сейчас казались огромными, хоть далеко не грустными, какими их когда-то запомнил, напротив – живые и любопытные, только светлые волосы потемнели, став темно-ореховые.

Поприветствовав Лиоцин и остальных женщин поклоном, повернулся к мачехе, встречаясь с её колючим, полным смятения взором.

– Ты не познакомишь разве нас, Лиоцин? Это ведь твой сын Рисальд? – прощебетала госпожа, разрывая затянувшееся молчание.

Мачеха вздрогнула, мгновенно пришла в себя, не отводя от меня взгляда, вздёрнула надменно подбородок, бросила своей спутнице.

– Это Мортон, старший сын Вальтора, – ответила весьма бодро, тогда как взгляд, устремлённый на меня, был ледяным. Лиоцин всегда отличалась стальной хладнокровием, не считая тех моментов, когда пугалась моего обезображенного проклятием лица, – Мортон, это госпожа Геовин и её дочь Реднайра.

Геовин удивлённо выгнула тонкие брови и ласково улыбнулась, не скрывая своего лёгкого изумления, припудренного каким-то особым изяществом, а Реднайра, в отличие от решительной матери, потупила взгляд.