С этими мыслями я так и уснул в кресле, и проснулся от того, что меня за плечо тормошил Хавир. Разлепил веки, обнаруживая потухший камин и одеяло на себе – им ночью укрыл меня прислужник. Из окна лилась предрассветная мгла. Шумно выдохнув, пошевелился, скидывая одеяло, разминая затёкшие плечи и шею, вспоминая вчерашний день – самый гадостный в своей жизни. Раскачавшись, поднялся, сбивая носком пустой кувшин. Тот глухо откатился в сторону. Голова лопалась на черепки, и всё тело как натянутая дрожащая в напряжении тетива. Но я и сам виноват, многое из того, что было сделано мной вчера, напрасно: и выход в зал, и выпитое вино, после которого я погрузился в крепкий сон, и благо, что мне ничего не снилось…

Прошёл на балкон, вдыхая промозглый холодный воздух, щуря глаза, вгляделся в бледное, подвернувшееся тусклым золотом света небо, а внизу, у самых стен замка, стелился туман, плотным покрывалом скрывал низины и лощины, холодной влажной сыростью поглощал зеленеющий лес. Но птицы парили низко, питаясь мошкой, что в сырости собирались облаками, а значит, будет ещё дождь, хоть пока небосклон чист и свеж в столь ранний час.

Я вновь подумал о Грез. С одной стороны, злился на неё и надеялся, что она больше никогда не встретиться на моём пути, но с другой, когда буря во мне поутихла, грудь сдавливало ледяным обручем предвкушения, что увижу её снова. Бред, всё это её чары, об этом не нужно забывать ни на миг.

Дверь в покоях тихо отворилась, и я повернулся, поймав в глубине полумрака взгляд Хавира, что принёс горячий чайный отвар, отвлекая меня от лишних мыслей. Напиток как раз вовремя, разогнать остатки сна и снять боль, налившуюся в затылок. Забрав его у прислужника, велел приготовить воды для купания. Оставаясь в нише, выпил отвар и вернулся в комнату, скидывая рубаху, бросая её на попавшееся первым кресло, прямиком отправился в купальню.

Склонился над струившейся паром наполненной купелью водой, поймал своё отражение. Скованное уродливыми бороздами сторону лица, как клеймо, которое невозможно свести. Ударил кулаком по воде, разбрызгивая, превращая своё отражение в сплошное месиво.

После омовения окончательно проснулся. Пока я собирался, отправил Хавира к Борданту, чтобы тот снаряжался в дорогу. Заворачивать в Урелтон я не стану, сразу отправлюсь по следам Грез. И если не задерживаться нигде, то успею перехватить ведьму. Потому я собрался быстро, облачившись в кожаный поддоспесшник со шнуровкой, плотные штаны и высокие сапоги для верховой езды. Но когда был готов выходить, спеша наведаться к отцу, чтобы попрощаться, как в дверь постучали.

Одев привычно повязку на лицо, отворил дверь, ожидая увидеть, в крайнем случае, служанку от мачехи с каким нибудь поручением или пожеланием, но никак не молодую айтари Реднайру лар Бертлот.

Я моргнул, уставившись на неё, медленно перевёл взгляд на стоявшую почти у самой лестницы провожатую, вновь перевёл взгляд на Реднайру. Она попутала дверь? Или намеренно пришла к моему порогу? Только тут я заметил, что молодая девушка выглядела неважно. Видимо, так испугалась, что не спала всю ночь. Глаза чуть красноватые, губы подрагивали, как и пальцы, на этот раз наряд на ней был ещё скромнее, чем в первый раз, когда увидел её. Тёмно лиловое платье спадало волнами к полу, тугой корсаж сдавливал и без того тонкий стан, делая грудь почти плоской, но это нисколько не портило её, напротив – выглядела совсем как девочка, а забранные назад волосы под сетку в тон платья открывали лицо и шею, делая её облик почти изящным. Молчание затянулось.

– Вы кого то ищете? – спросил первым.

– Да, вас, – прямо ответила.

– Что ж, тогда прошу, – пригласил жестом пройти, хоть и не вовремя, Борданту придётся меня подождать. Держать в дверях айтари было невежественно с моей стороны, как и выпроводить.

Реднайра, нисколько не раздумывая, кивнула, и я широко распахнул дверь, пропуская девушку внутрь.