— Я видел ее портрет в замке Дун во время вашего отсутствия. Мирза, леди Лэшмор, отличалась удивительной красотой. Когда она вышла замуж?

— В 1615 году.

— Барон привез ее в Англию из…

— Из Польши.

— Она была полячкой?

— Польской еврейкой.

— Детей не было, баронесса умерла раньше мужа, и тот женился во второй раз. Я прав?

Лорд Лэшмор переминался с ноги на ногу и грыз ногти.

— Дети были, — отрезал он. — Я происхожу именно… из этой ветви.

— Вот как! — В серых глазах доктора зажегся огонек. — Наконец мы добрались до фактов! Почему рождение ребенка держалось в секрете?

— Замок Дун хранит много тайн! — Лорд стал похож на сурового средневекового аристократа. — Для Лэшморов не составляло труда скрыть что-либо: была спешно организована свадьба, и мальчика представили всем как отпрыска от второго брака. Если бы от повторной женитьбы у барона появились дети, то этого не потребовалось бы, но у Дуна обязан был быть наследник.

— Понимаю. Если бы второй брак не оказался бесплодным, то ребенка от Мирзы — как бы правильно выразиться? — удалили бы?

— Проклятье! О чем вы?

— Он являлся законным наследником.

— Доктор Кеан, — медленно проговорил Лэшмор, — вы бередите незажившую рану. Четвертый барон Лэшмор стал тем, о чем принято говорить как о «проклятии рода Дунов». В замке существует тайное помещение, волновавшее умы многих так называемых оккультистов, куда никто, кроме наследников, не входил уже несколько веков. Само расположение этой комнаты остается тайной. Его даже невозможно вычислить. Кажется, вы много знаете о темных секретах моей семьи; быть может, вам известно, где находится эта комната?

— Безусловно, — спокойно ответил Кеан. — Она под рвом, в тридцати ярдах к востоку от старого подъемного моста.

Лорд Лэшмор переменился в лице и заговорил уже другим тоном:

— Вероятно, вы также знаете, что в ней?

— Знаю. Там Пол, четвертый барон Лэшмор, сын Мирзы, польской еврейки!

Лорд Лэшмор вновь опустился в кресло, испуганно глядя на собеседника.

— Я был уверен, что этого никто не знает! — глухо произнес он. — Воистину, вы глубоко изучили вопрос. В течение трех лет, долгих трех лет после моего двадцать первого дня рождения, я был вне себя от ужаса, доктор. Эта тайна привела моего деда в сумасшедший дом, но разум отца оказался более крепок. Надеюсь, мой тоже. После трех лет кошмара я выбросил Пола Дуна из памяти.

— Вас привели в подземную комнату в ночь вашего двадцать первого дня рождения?

— Вы знаете столько, что кажется, вам известно все. — У лорда дергалась щека. — Но сейчас вы услышите то, о чем Лэшморы всегда предпочитали молчать.

Он опять встал и начал беспокойно двигаться.

— С той декабрьской ночи, — продолжал лорд, — миновало почти тридцать пять лет, но я по-прежнему дрожу, вспоминая! В замке Дун устроили бал, но сам я уже несколько недель под руководством отца готовился к предстоящему испытанию. Многие знали о существовании семейного проклятия; поэтому, когда в полночь отец отвел меня в старую библиотеку, гости с некоторой опаской смотрели на нас. Боже мой! Доктор Кеан, мне очень тяжело вспоминать, но я рад, что теперь я могу кому-то рассказать о произошедшем!

Было видно, что лорд с трудом справляется с охватившим его волнением, но голос Лэшмора оставался тихим и спокойным:

— Отец задал мне полагающийся вопрос о том, молился ли я, чтобы Бог даровал мне силу.