«Значит, знают, что у меня больше нет магии». Краем глаза я вижу, как мышца дёргается у Мира на челюсти. Он тоже наклонился, совсем чуть чуть, готовый броситься на меня, схватить, остановить. Однако если бы я правда собиралась напасть, он бы не успел. Сказать по правде, мне никогда и не нужно было щёлкать пальцами. Мне было достаточно одной мысли, банальной силы воли.

Кисло рассмеявшись, качаю головой.

– Да вы ж от меня в ужасе, ребят. – Неожиданно, это огорчает. Теперь понимаю, что мне, вероятно, специально дали эту пижаму. Все до сих пор в джинсах и свитерах, а я чувствую себя голой и беззащитной, сидя в дурацких розовых штанах, босиком и с куском хлеба, с которого капает варенье, в руке. Меня словно унизили, чтобы лишить последней капли власти и гордости, нарядив в чучело. – И вы отдали мне тело своей подруги?

Осознав, что моё поведение было не более чем преставлением, Кадри поджимает губы и уносится прочь из кухни.

– На время, – отвечает мне Аделард. Обменявшись многозначительным взглядом с Миром, он тоже уходит.

Мир ничего не говорит, пока входная дверь не закроется, а когда наконец подает голос, тот звучит на удивление искренне и… одиноко:

– Как я и сказал, огонёчек. Нам нужна твоя помощь.

Однажды я готова была на всё, чтобы кто то попросил у меня помощи. На всё, чтобы быть спасительницей, а не нуждающейся. Чтобы кому то были важны мои мечты, мысли, чувства… Мне хотелось быть чем то большим, чем посмешище с синяками – но этого так и не произошло. Та наивная девочка, что грезила о судьбе героя, мертва, верно? Теперь я тоже знаю, как использовать людей ради личной выгоды. И быть может, только это я теперь и знаю.

Одарив Мира обманчиво сговорчивой улыбкой, я киваю.

– Рассказывай.

Ярослава

Пять лет назад

Прошло уже больше года с тех пор, как я в последний раз видела Влада. Уже стоял сентябрь, и он не приезжал в город этим летом. Я не знала номера его телефона, не знала, есть ли у него в Чернодоле родственники… Да и не то чтобы я бы пошла к ним и стала умолять увидеться. Однако я спрашивала у Богдана, и тот каждый раз был недоволен моими расспросами.

– Зачем тебе с ним видеться? – Богдан усмехнулся, но раздражение в его голосе было очевидным. Мы гуляли неподалёку от больницы, в парке, которая плавно переходила в лес. Я шла, толкая инвалидное кресло Богдана перед собой, тропинка между деревьями была узкой, но ровной, по ней легко было двигаться, свежий воздух успокаивал мысли, а вокруг царила миролюбивая тишина.

– Я просто хочу вернуть ему книгу, – сказала я. «Хочу больше книг». – Может, он давал тебе почитать что нибудь ещё?

Богдан поднял на меня глаза, взглянув через плечо, и тень упала на его наморщенный лоб.

– Так вот в чём дело? Все его книги глупые, выкинь свою, Яра. – Скорее по привычке, его рука скользнула к крестику, висящему у него на шее. – Или сожги.

– Я не могу сжечь книгу! Ты не знаешь номер телефона Влада или что то ещё?

– Нет. – Богдан всегда обожал истории, обожал находить в них скрытый смысл, обожал пугающие легенды и мистичные сказки, да и всё всё, что намекало, будто мир больше, чем кажется на первый взгляд. Так почему же ему неинтересно разгадать ещё одну тайну?

– Если ты веришь в то, что Бог тебя оберегает, хотя никогда его не встречал, почему не готов поверить, что магия может существовать? – спросила я.

Повисла долгая пауза.

– Может, – сказал наконец он. – Но если так, то магия – зло.