– На что вытаращилась? – выгибая на меня любопытную бровь, из коридора появляется Лаверна. В руке у неё сгоревшее печенье, которое напоминает кусочек угля, покрытый глазурью. – Да нормально ты выглядишь. – Она протягивает мне печенье, а когда я отказываюсь, качаю головой, надкусывает сама. – Пошли. Нилам сказал, что готов встретиться.

* * *

Сумерки уже опустились на город, когда наше такси останавливается посреди неосвещённой, пустой улицы, однако это не смущает ни Лав, ни Мира, когда они отправляются между зданиями, в сторону неприметной металлической двери, ведущей в подвал.

Воздух здесь странный, словно гипнотизирующий, легче и слаще, однако не могу определить для себя это чувство. Ступеньки за дверью не выглядят радушно, однако что может произойти с мёртвой девчонкой, верно? Говорят, дважды не умрёшь.

– Не волнуйся, это не ловушка для ведьм, – говорит Мир, видя мою нерешительность. Когда он толкает вторую дверь внизу ступенек, в уши ударяет музыка.

Несмотря на то, что сюда невозможно забрести случайно, место переполнено – нет, набито людьми. Прожекторы сверкают, гости веселятся, смех льётся из всех углов. Это не просто модный ночной клуб, куда приходят хорошо провести время, это место, куда приходят забыться. Забыть своё имя и прожить ночь так, будто последняя на земле. Безумие.

«Магия», – вот что за странное чувство, осознаю я. Огромная руна на потолке, сигилла тишины: ни звука не просачивается наружу, никто ничего не слышит на улицах или же на верхних этажах, но здесь музыка сводим с ума.

Лав тут же исчезает в толпе, пританцовывая, словно всегда была частью этой стихии, Мир, однако, остаётся рядом со мной, мрачно озираясь по сторонам. На миг мне хочется сбежать и тоже скрыться среди людей, просто назло ему, чтобы посмотреть, что он будет делать. Бросится за мной? Закричит, чтобы выключили музыку? Будет ждать? Задумчиво пробегая глазами по залу, я замечаю неоновую вывеске над барной стойкой. «Девятый круг», – гласит она, первые буквы каждого слова изображены в форме тающих осколков льда. У Данте в «Аду», девятый круг был ледяным.

– Хочешь потанцевать? – спрашивает Мир, его голос едва различим за шумом.

Я поворачиваюсь к нему, но он тут же отводит глаза, делая вид, что рассматривает танцпол. Мне всегда хорошо удавалось читать эмоции людей; даже до того как я стала ведьмой, могла понять, расположен ли кто то к дружбе или же замышляет недоброе. Хуже того, я перенимала эмоции людей на себя. Впитывала их, как почва капли дождя. Если кто то смеялся – мне хотелось смеяться, если кто то плакал – мне хотелось рыдать. «Ты подпускаешь всех слишком близко к сердцу, – сказала однажды сестра. – Нужно перестать быть такой доверчивой, или в один прекрасный день ты разобьешь эту свою глупую штучку».

Однако когда дело касается Мира, я не могу его разгадать. Он явно не собирается становиться моим другом, даже не смотрит мне в глаза и избегает прикосновений, но уже не впервые пытается завязать беседу. И может, моё сердце и глупое, но я вижу, когда кто то ведёт себя искренне.

– Нет, я не танцую, – осторожно говорю я, ожидая подвоха.

Мир облизывает губы, колеблясь, но отлично понимая, что я всё ещё смотрю на него.

– Выпить?

– Нет.

– Хоть что то?

– Да, сумку с костями и билет туда, где вас всех рядом нет. – Я готова к его темпераменту. Вместо возражений, однако, он одаривает меня косой улыбкой.

– Нет, огонёчек.

– А танцевать и пить ты бы меня отпустил, если бы я хотела?

– Нет.