– Уррр… – с гордостью признался Ффа.

– Одним словом, Лилла выгладит не хуже любой вашей красотки в рыжем манто… – он громко отхлебнул. – И похоже, я ей не противен… несмотря на бороду…

– Шши! – с энтузиазмом заверил его Ффа.

– Значит, ты полагаешь, что у меня есть шансы? – Блейд перевернул кувшин, убедившись, что в нем не осталось ни капли.

– Безусловно! – Ффа поставил уши торчком.

– Она пригласила меня снова прийти… завтра вечером…

– Хрмм?

– Вот именно – хрмм! Боюсь, тебе придется ночевать одному.

Ффа резким движением хвоста выразил несогласие.

– Не хочешь?

– Нет! – хвост снова вильнул из стороны в сторону

– А что хочешь?

– Лоуу!

– Так! Хочешь пойти со мной?

– Лоуу! Лоуу!

– Ладно. Но дай слово джентльмена – ты ведь джентльмен, Ффа? – что не будешь мне мешать. Знаешь, девушкам не нравится, когда сразу пара мужчин лезет к ним в спальню. Даже таких бравых, как мы с тобой.

– П‑хрр… Рра!

– Да, это ты прав – смотря каким девушкам. Некоторые любят помясистее и побольше, как ты заметил! Но я с такими дела не имею. Я своих девушек ни с кем не делил.

– Ллса шши. Лла шши. Лоуу.

Произнеся эту речь, Ффа свернулся в большой рыжий клубок и задремал. Странник, заглянул в кувшин, разочарованно хмыкнул и уставился на своего приятеля. Насколько он понял, клот изрек некую философскую сентенцию. Что‑то вроде того. Талса и Лилла слишком хорошие люди, чтобы прозябать в одиночестве.

Блейд был с ним совершенно согласен.

* * *

Следующим вечером он вновь поднялся по лестнице на заветный балкон. Девушек не было, его встретила сама Лилла, и он счел это добрым знаком. Увидев Ффа, молодая бартайя совсем по‑девчоночьи всплеснула руками:

– Твой зверь! Миот рассказывал, как…

– Боюсь, Миот слишком часто меня хвалит.

Она улыбнулась.

– Каждый искатель гордится своей добычей.

– Ллса шши! – важно заявил Ффа.

– Вот видишь! Он говорит, что ты – очень ценный талисман! – Лилла присела, так что ее оживленное личико пришлось вровень с розовым носом Ффа, и взяла его за уши. – Ведь правда, рыжик?

Уши клота поднялись в знак утверждения, потом длинный язык скользнул по обнаженной руке Лиллы. Она расхохоталась и, выпрямившись, кивнула на распахнутую дверь своего подземного дворца.

– Пойдем, Талса! Нас ждет вино, а хворост в очаге жаждет прикосновения твоих рук!

Они вошли в пещерный зал. Ффа улегся у порога, похожий на мохнатый шерстяной валик. Блейд занялся камином. Он заметил, что на столе нет шкатулки; там высился лишь серебряный кувшин с парой чаш да сверкали две большие вазы на тонких ножках. Одна была наполнена плодами, похожими на ананас, наверняка доставленными с равнины, другую прикрывал кусок ткани.

Лилла разлила вино. Блейд сел и поднял чашу.

– На моей родине есть обычай, – сказал он, любуясь рубиновыми переливами жидкости. – Надо загадать желание, когда пьешь… загадать вслух, а потом сделать вот так… – он прикоснулся краем своего бокала к чаше Лиллы, и по комнате поплыл серебристый звон.

– Что же ты хочешь загадать, Талса?

– Чтобы твой род вернулся на равнины Иллура… чтобы ваши поля не скудели, чтобы охота была богатой, чтобы лона ваших женщин плодоносили, как цветущие иллурские рощи…

– Спасибо, Талса.