Взмах клинка, и с опушки полетали огненные стрелы. Они сыпались градом, почти безопасные для людей на стенах, но губительные для самих стен: бревна были сухими, и пламя занялось сразу в сотне мест. Все еще ухмыляясь, Блейд вернулся к опушке, взял лук и всадил дюжину пылающих снарядов в ворота, со злобной радостью наблюдая, как разбегаются пурпурные телохранители. С этого часа и до глубокой ночи обстрел не прекращался ни на минуту. Правда, он не был уже таким интенсивным – лучники берегли стрелы и старались только поддерживать пожарище.

Трижды кастелы устраивали вылазки и трижды были отбиты с огромными потерями. Во второй раз перед воинами хлынул поток женщин и детей; Блейд приказал пропустить мирное население к дороге и отогнать подальше. Отряд, который пытался добраться до опушки, укрывшись за их спинами, был отсечен и перебит почти полностью.

Вероятно, дзу держал в своем гроне немалую дружину – человек шестьсот, вдвое больше, чем у Блейда, считая с клотами. Но после трех неудачных вылазок, утреннего побоища и многочасовой борьбы с огнем войско его было обескровлено. На рассвете второго дня, когда башни, стены и примыкающие к ним дома превратились в груду углей, на поляне появился вестник. Воин размахивал пикой с обломанным концом – в знак своих мирных намерений; он был безоружен, перемазан пеплом и явно изнемогал от усталости. Его проводили к Блейду, который завтракал в компании Кзалта, Сенды и Миота.

– Ну, как самочувствие Кастела Брина, великого дзу? – странник с усмешкой взглянул на воина. Надеюсь, ночью он не дрожал от холода?

Посланец, угрюмо потупив глаза, буркнул:

– Кастел Брин велел мне передать: он убедился в твоей силе и согласен на поединок. Мы… мы заставили его…

– Кто – мы? – поинтересовался Блейд.

– Родичи, телохранители, остатки войска. Мы не хотим умирать в огне.

– Разумное решение. Скажи Брину: мы встретимся на поляне, между опушкой и поселком. Вон там, Блейд вытянул руку. – И вы, и мои воины будете следить за поединком, но никто не должен приближаться к нам, пока он не завершится. Если Брин победит, фра позаботятся о моем трупе, а потом уйдут. Если победа будет за мной, то… Ну, о дальнейшем я побеседую с наследником Брина… Как его? Бра?

Посланец мрачно кивнул и зашагал к развалинам грона. Миот, уставившись ему в спину и задумчиво потирая подбородок, пробормотал:

– Сомневаюсь, стоит ли сражаться с дзу, Талса.

Кзалт одобрительно кивнул.

– Не стоит. К полудню мы сожжем грон, перебьем кастелов и захватим Брина.

Блейд насмешливо прищурился.

– Не боишься его магии и талисманов? Ол‑ста, риго, харра?

– Ол‑ста не убивает. Риго… да, это серьезная вещь. Возможно, он прикончит десять или двадцать наших, но мы его все‑таки схватим. И смерть дзу будет нелегкой!

– А харр? Лилла говорила, что с его помощью колдун может подчинить человека своей власти.

– Одного, двух или десять, но не две с половиной сотни сразу. Иначе он давно бы это сделал, клянусь пастью Калхара!

– Значит, лук, стрела и меч все же сильнее талисманов?

– Сильнее, Талса.

Развеселившись, Блейд хлопнул Кзалта по плечу.

– Ты абсолютно прав, дружище! Но я все‑таки померяюсь силами с Брином. Помнишь, после боя с кастелами в ущелье я говорил тебе насчет плана? Вот это и есть мой план!

– Сразиться с дзу?

– Да!

– Но зачем? Мы и так разделаемся с ним!

– Если Брин погибнет от меча или стрелы, это будет обычная смерть. Но если другой колдун, – Блейд положил руку на грудь, – одержит над ним победу в магическом поединке, это совсем иное дело! Понимаешь, Кзалт, я уйду, и фра, малочисленный род, останется один на один и с кастелами, и с тейдами, и с другими кланами.