Наконец юные красавицы отвели обоих путников, двуногого и четвероногого, в просторную горницу и распрощались, пожелав им доброй ночи. Блейд вытянулся на кровати, вдыхая свежий запах сена, которым был набит тюфяк, и мгновенно заснул. Ффа, питавший надежду поболтать перед сном, обиженно скосил на хозяина маленькие глазки, фыркнул и лег у порога. Вскоре он тоже начал сопеть тихо и размеренно: переполненный мясом желудок располагал к дремоте.

Утром, после плотного завтрака, посланца со звезд и его зверя провели в уютную круглую комнатку, находившуюся в одной из башен. В ней было четыре окна, на все стороны света; в северное и восточное широким потоком врывались солнечные лучи, освещая кресло из темного дерева и застывшую в нем маленькую фигурку.

Тейд Гардана была стара, очень стара. Пожалуй, Блейд еще не встречал в Иглстазе таких старых людей, ни у фра, ни среди кастелов. Ее лицо и руки не были морщинистыми, но темная, словно высушенная степными ветрами кожа так плотно обтягивала кости, что бартайя казалась почти бесплотной, невесомой. В волосах ее, однако, странник не заметил седины, глаза были яркими, черными и живыми, а голос – неожиданно громким и уверенным.

– Твоя супруга, Фра Лилла, просила передать: ее любовь пребудет с тобой вечно, Талса.

Блейд удивленно приподнял брови.

– Благодарю за известие, Тейд Гардана. Вероятно, его принесли птицы? Не думаю, чтобы кто‑то из людей обогнал меня по пути на запад.

– Не через птиц и людей дошли эти слова, посланник; я слышала их от самой Лиллы, дочери Фра Лайаны.

– Вот как? – Блейд шагнул к табурету, стоявшему напротив кресла престарелой бартайи, и сел. Ффа устроился у его ног. – У тебя очень тонкий слух, почтенная Тейд Гардана. До Иллимы не меньше двенадцати дней пути.

– Да, на слух я не жалуюсь… К тому же у меня неплохой харр. А у Лиллы теперь – просто великолепный! Тот, который ты отнял у Кастела Брина.

– Разве харр помогает передавать мысли на такое большое расстояние?

– В умелых руках этот талисман способен на многое, – старуха глядела на Блейда с легкой насмешкой, но доброжелательно. – Видишь ли, Талса, мы, бартайи, всю жизнь совершенствуем свое искусство. Чем старше бартайя, тем она опытнее и мудрее. Я очень стара и могу дотянуться даже до берегов Иллимы. Лилле такое еще не силам… Зато у нее есть другие достоинства, верно? – она улыбнулась.

– Верно, – Блейд вернул улыбку. – Еще раз благодарю тебя за добрую весть.

– Не только это я услышала от Лиллы. Знаешь, харр – чудесная вещь: он соединяет разумы на миг, но даже за такое малое время узнаешь столько интересного… Лилла рассказывала о тебе невероятные вещи! – всплеснув сухонькими руками, колдунья с любопытством уставилась на гостя.

– Например?

– Ты научил фра метать дротики на двести шагов… и все они смертоносны, как магические эссы, не знающие промаха!

– Да, верно. Но в этом нет волшебства, досточтимая. Воины должны правильно обращаться с летающими дротиками, иначе они не попадут в цель.

– Ты владеешь мечом лучше всех в Иглстазе!

– И это верно. Но я учился много лет, и на моем теле – десятки шрамов. Я заплатил за свое умение кровью.

– Даже малое войско под твоим водительством не знает поражений!

– Ну, не всегда так бывает. Однако я умею вести воинов в бой, осаждать крепости, бить врага по самому слабому месту, окружать, наступать и отступать. Да, в этом я кое‑что смыслю… Но не всегда победа меня радует.

– Почему? – она подалась вперед, не спуская с лица странника цепкого взгляда.