Комбайн Егора Лексеича давно растворился за густой листвой и стволами деревьев, но затрезвонил телефон — Типалов вызывал Серёгу.

— Видишь трал раскоряченный?

Серёга увидел. К лобастой кабине колёсного тягача сзади на седельную связку крепился вытянутый полуприцеп с горбатой рамой, под которой был подвешен объёмный ребристый бункер вроде ковша. Трал уже давно умер. Его дырявая кабина, заломленная набок, побурела от ржавчины, а на капоте и на полуприцепе гордо торчали в ряд пушистые молоденькие пихточки.

— Я уже за трал ушёл, — продолжил Егор Лексеич. — Тут риперы вертятся. Ты, Серёж, перед тралом направо сверни и шуруй по параллельной улице.

— Ясно, — ответил Серёга. — А что за машина такая дикая, Егор Лексеич?

— Грунторез. Я же говорил вам, что Ямантау — заповедник, здесь не вели заготовок, лесорубные чумоходы — только те, что приблудились. А свои черти — стройтехника. Межгорье, считай, обслуживало «Гарнизон» — целый город подземный в Ямантау. Здесь под чуму весь автопарк стройуправления угодил.

— Понятно, — сказал Серёга.

Он тормознул мотолыгу, развернул и погнал на поперечную улицу.

Гусеницы с треском давили кусты и рвали дёрн с травой, мотолыгу трясло на взрытом асфальте. Серёге приходилось лавировать, чтобы вписаться между стволами деревьев, которые мотолыга не смогла бы повалить. Ветви скребли по решётке интерфератора, сыпалась листва. Клокотал движок. Обдувало тихой свежестью леса. Справа и слева в зарослях мелькали строения.

Серёга вдруг поймал себя на ощущении, что не может сориентироваться на местности — так неграмотный не может сложить буквы в слова. Вроде по карте всё было понятно: улицы, перекрёстки, кварталы, дома. То же самое находилось и перед глазами… Но одно с другим не сочеталось: картинка, что была наяву, не соединялась с изображением навигатора. И вообще, картинка эта казалась какой-то ненастоящей: оно или не оно? Серёга с изумлением осознал, что не помнит, направо он повернул или налево. И что такое — направо и налево? И стоит ли за липами серая развалина, или ему мерещится?

Он ничего не успел себе объяснить. Зелень поодаль заходила ходуном, точно там кто-то плыл и гнал перед собой волну. Мелькнуло что-то тёмное. За тарахтеньем движка Серёга ничего не слышал. А из кустов калины вдруг брызнули во все стороны птицы и листья, часть куста осела, как отрезанный кусок теста, и сквозь щель вперёд полезло бешено вращающееся колесо со стальными когтями — колесо высотой с одноэтажный дом.

Серёга ударил по тормозам.

Перед мотолыгой из зарослей выдиралась какая-то чудовищная машина — Серёга таких никогда не встречал. Жуткий чумоход. Перед собой он нёс огромный моторный ротор, смонтированный на шарнире; мощная подвижная рама с гидравлическими поршнями могла поднимать и опускать его. Рама была подвешена к четырёхколёсному шасси; за пустой кабиной с грязными окнами торчал угловатый массивный корпус дизеля — противовес тяжёлому оборудованию. Побеги жимолости опутывали чумоход как маскировочная сеть.