Глава 8

Белый путь

Зигрид сильно похудела, из-за многочасового плавания под водой ее мускулы необычайно окрепли и стали видны под кожей при каждом движении. Ее приемная мать наблюдала за ней издалека и с отвращением морщила нос каждый раз, когда замечала мышцы на животе.

— Жижо! Посмотри, на кого ты похожа! — шипела она сквозь зубы. — Словно жонглерша из странствующего театра, одна из этих пройдох, что танцуют на канате и своими непристойными позами провоцируют мужчин.

— Мама, я работаю, — возразила Зигрид.

— В этом-то я тебя и упрекаю, — пробормотала старая женщина. — Девушка твоего сословия должна лишь составлять букеты или писать поэмы.

Она в очередной раз пребывала в состоянии полного помешательства, во время приступов которого она принимала чужестранку с голубыми волосами за Ки, дочь, которую потеряла когда-то давно во время кораблекрушения, разорившего ее семью.

— Времена изменились, Аха, — сказала осторожно Зигрид. — Мы больше не можем позволить себе изображать господ.

Когда она очень уставала, то подыгрывала старой женщине, изображая Ки.

— Глупости, — упрямилась мать. — Твой отец, мой шучжин, был богатым. Наше финансовое состояние не может быть столь плачевным.

Ничто не могло вернуть ее рассудок. Она упорствовала, отрицая гибель семьи, крушение флотилии, исчезновение дочери и мужа.

Зигрид проводила в воде по десять часов в день, из-за переохлаждения у нее началось воспаление легких. Соль разъедала кожу, и она с грустью думала, что скоро ее тело будет выглядеть словно выкроенное из куска кожи. Будут ли ею по-прежнему интересоваться юноши, если она превратится в русалку с кожей гиппопотама?

Она натиралась питательной мазью, когда у входа в сад появился деревенский старейшина.

— Охайо-гозаимасу. Шитсурей-Шимасу. Гомен-кудасай?

— Дозо охаири-кудасай.

Закончив обмен поклонами, старейшина пробормотал:

— Меня волнует не общее состояние острова, которое скорее хорошее, а направление, в котором он плывет.

Зигрид разгладила полы кимоно.

— Что такое? — спросила она. — Разве мы не плывем на юг?

— Нет, — смутившись, пробормотал пятидесятилетний мужчина, почесав бритую голову. — Да ты, должно быть, и сама поняла: вода становится все холоднее. Мы попали в течение, которое направляется к северному полюсу.

— Полюсу? — спросила, заикаясь, девушка. — Вы хотите сказать, туда, где лед и вечная мерзлота?

— Да, — подтвердил старейшина. — Если мы ничего не сделаем, чтобы покинуть это течение, то через месяц приплывем к айсбергам. Кикен десу.

Зигрид стала думать, что это для них означало. Остров Амото никогда не знавал тягот зимы. В холодное время года температура понижалась на два-три градуса, шли обильные дожди, вот и все. На острове всегда носили лишь легкие кимоно, дома были построены так, чтобы защитить жителей от палящего солнца и от комаров. Снег… Ледники… Зигрид поняла, что островитяне с трудом себе представляют, что значат эти слова. Они знали об этих явлениях лишь по изображениям на гравюрах. Для них снег был чем-то вроде муки, которая падала с неба, а лед — нечто вроде фокуса, при котором вода превращается в кусочки стекла.

— У нас мало деревьев, — заявил Нобуру, деревенский старейшина. — Если мы начнем использовать их для обогрева, то быстро останемся без леса.

— Знаю, — сказала девушка, думая о редком лесе, что раньше рос на отрогах бывшего вулкана.