– Думаю, нам надо подняться наверх и узнать, как чувствует себя мама. Возможно, доктора позволят нам зайти к ней. – Николас понимал, что необходимо проявить осторожность. Ведь если Мари Элен умерла, пусть лучше она останется в памяти Кати веселой, красивой и живой.

Они молча вышли из комнаты. Наверху стояла мертвая тишина. Дверь в комнату Мари Элен была закрыта. Князю вспомнилась ночь, когда родилась Катя.

– Подожди здесь, – сказал он и вошел в комнату. Доктора и сиделки обернулись. Один из врачей подошел к нему.

– Княгиня только что пришла в себя, ваше сиятельство.

Николас взглянул в бледное, безжизненное лицо жены, которая казалась очень маленькой на массивной кровати с пологом. Хорошо еще, что белье на постели постоянно меняли, и простыни были белоснежными.

– Ей лучше? – спросил он. Князь от души надеялся, что Мари Элен придет в сознание. Ему очень хотелось, чтобы Катя попрощалась с матерью. – Есть ли надежда, что она выживет, доктор?

– Нам удалось остановить кровотечение. Но княгиня потеряла слишком много крови. – Доктор англичанин развел руками. – Я глубоко сожалею, князь. Если хотите поговорить с ней, мы постараемся привести ее в чувство.

– Я хочу позвать сюда дочь, – сказал Николас, – но боюсь травмировать ребенка. – Советую вам привести девочку сейчас.

Николас, не отрывавший глаз от Мари Элен, заметил, что у нее дрогнули ресницы. Он замер. Ее глаза медленно открылись, и взгляд сфокусировался на нем.

Князь подошел к ней.

– Мне очень жаль, – искренне сказал он. Жена взглянула на него, и ее губы сложились в подобие прежней улыбки.

– Тебе действительно жаль меня, Ники? Ты обрадуешься, когда я умру, – устало и с горечью возразила она.

– Мне очень жаль, – твердо повторил князь. – И я не стану радоваться. Катя хочет видеть тебя.

Мари Элен шевельнулась. Казалось, она попыталась пожать плечами и показать тем самым, что ей безразлично, увидит ли она дочь. Потрясенный князь решил, что ему это померещилось.

– Мари Элен, ты очень больна, возможно, даже умрешь. Неужели ты не хочешь увидеть Катю? Княгиня судорожно глотнула воздух.

– Ты любишь ее, не так ли? – наконец проговорила она. – Хотя все эти годы опасался… Ты любишь ее безумно, но никогда не любил меня.

Пораженный ее словами, князь не нашелся, что ответить. Умирая, жена признается в том, что ревновала его к собственной дочери! Невероятно!

– Знаешь ли ты, сколько мужчин любили меня? – глухо пробормотала она. – Меня. Только меня. И до сих пор я желанна для них. По прошествии многих лет. Они пошли бы на преступление, лишь бы вернуть меня. – Мари Элен сверлила его взглядом лихорадочно блестевших черных глаз.

– Неужели ты полагаешь, что я ничего не знал о твоих победах? – напряженно отозвался князь, невольно вспомнив о проклятом слуге. Петр, по всей вероятности, был отцом Кати.

– Меня любит даже Александр, – прошептала княгиня. – Он сам говорил мне. – Она замолчала, так и не сказав то, что хотела сказать: «Меня любят все, только не ты».

Князь наконец обрел дар речи.

– Зачем говорить об этом сейчас? Наш брак заключен не по любви – да и кто в наше время женится по любви? – Он направился к двери, чтобы позвать Катю.

– Будь ты проклят, Николас! Будь ты трижды проклят! – крикнула она ему вслед.

Князь замер на месте, ошеломленный ее гневом и ненавистью. Ведь это жена предала его, это он имеет право ненавидеть ее! Оглянувшись, Николас жестом приказал одному из слуг впустить Катю.

Девочка осторожно вошла в комнату, вглядываясь широко раскрытыми глазками в фигурку на постели. Николас сразу же подошел к Кате, готовый защитить ее от чего то, чего он и сам не постигал.