– Я подойду спрошу, Кать. Не будут же они в меня стрелять? Подожди здесь, если боишься.

– Нет, я лучше с тобой!

– Отец? – переспросил солдат. – Вчера утром?

Голос его из-под противогаза звучит глухо и равнодушно.

– У вас ещё кто-то есть, детишки?

– Мама есть.

– Тогда вам повезло, вы ещё не совсем сироты.

– Я не понял…

– Что тут понимать, – ответил солдат. – Больше вы вашего отца не увидите. А если всё же увидите – бегите от него со всех ног.

– Что происходит, дяденька солдат? – дрожащим голосом спросила Катя.

– Иди отсюда, девочка. Нет у вас больше папы. Иди, расскажи это маме. Соболезную вашей утрате и все такое.

– Дань, что они говорят такое? Наша мама болеет! Мы хотели, чтобы её взяли в больницу!

– Давайте адрес, – сказал солдат. – Я запишу. Рано или поздно кто-то заедет.

– Нет-нет, спасибо! – ответил Данька. – Сестра маленькая, всё перепутала. У мамы просто… Живот болит. Наверное, съела чего-нибудь.

– Да-да, – подхватила Катька, – кашу. С комочками. Мы пойдём, дяденьки солдаты…

– Как хотите, – равнодушно сказал военный. – Хотя… Знаешь что, пацан? Если твоя мама начнёт себя странно вести, лучше бы вам держаться от неё подальше.

– Что вы имеете в виду?

– Рубула-психоз же это называется, да? – спросил он у товарища.

– Разглашение секретных сведений это называется, – ответил тот сердито. – И распространение панических слухов среди гражданского населения. На гауптвахту захотел?

– Да наплевать. Если нас на гауптвахту, то кто будет разгружать? Офицеры? Не смешите мои кирзачи. В общем, от рубулы либо сразу помирают, либо сначала с ума сходят. То ли от боли и бессонницы, то ли вирус что-то в башке выедает. Потом они всё равно помирают, но до того могут много всякого натворить.

– А если выздоравливают, то потом нормальные? – спросил Данька.

– Выздоравливают? – хохотнул солдат. – О чём ты, мальчик?

***

– Дань, они правду сказали? – спросила Катя, когда они отошли подальше. – Ну, про папу?

– Не знаю, Кать.

– Папа умер, да?

– Не знаю. Давай думать, что не умер. Ведь не может же быть, чтобы все умирали? Так не бывает. Даже в Средние Века, когда чума была, и то выживали некоторые. Хотя тогда вообще медицины никакой не было. Папа сильный, он выживет.

– Ты мне сейчас правду говоришь, братик? – Катька смотрит на него снизу вверх, глаза полны слёз, по щекам мокрые дорожки.

– Я надеюсь, что так будет, Кать. А что нам ещё остаётся?

– А ты? Ты меня не бросишь? Ты не умрёшь? Никогда-никогда?

– Не брошу, Кать. Ни за что. Давай прокатимся вокруг, посмотрим, что там творится.

Забор вокруг больницы и раньше был высоким и прочным, украшенным декоративными, но вполне настоящими железными пиками. Теперь его дополнительно укрепили, усилив поверху спиралью колючей проволоки – почему-то изнутри. Те места, где ограда была не кирпичной, а из прутьев, её зашили листами толстой шиферной плиты, некрасиво закрепив их болтовыми стяжками за арматуру. Из-за этого заглянуть на территорию не получалось.

С обратной стороны, где вторые ворота, въезд тоже охраняли солдаты – они выпускали грузовики, которые запускали через первые. Теперь Данька разглядел, что и за рулём в них военные в противогазах.