Старуха мамбо, неловко варьируя между хороводов, словно ожиревшая напуганная курица, продвигалась к дочери бывшего короля, чтобы спасти ее, всучив кровососу другую девушку.

– Какого черта? – зашипела на нее Аламеа. – Думаешь, я делаю это впервые? – она заметила новую девушку, которой начал кормиться ее кровосос, и, неожиданно просияв, похвалила жрицу за оперативность, затем долго наблюдала за ходом поминок, грозивших превратиться в дикую оргию и наконец одобрительно кивнула. Не хватало лишь трона для новой королевы болот Мончак. Но потом наступило утро…

Аламеа проснулась ближе к обеду – дома, в своей кровати, с двумя еще совсем юными подростками. Они лежали по бокам кровати и тихо посапывали во сне. Аламеа растолкала их и прогнала прочь. Все еще нетрезвые и немного под кайфом, они, шатаясь, собрали свою разбросанную по комнате одежду и спешно убрались с глаз королевы вуду. В приемной их встретила старая мамбо. Аламеа слышала ее голос, слышала, как она рассчитывается с молодыми любовниками за проведенную с королевой ночь.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросила мамбо, заглядывая в комнату.

– Не помню, мы убили вчера петуха или нет? – сказала Аламеа, поднимаясь на ноги. Прокушенная шея ныла и чесалась. – Надеюсь, кровосос не наградил меня никакой заразой, – проворчала она, снова вспомнила петуха, увидела свою окровавленную одежду, брошенную у кровати. – О, черт. Я отрубила ему голову, да?

– Толпе понравилось, и ты успокоилась только после того, как у нас закончились петухи.

– Ну, если толпе понравилось…

Аламеа оделась, спросила, во сколько им обошлась прошлая ночь, услышала примерную сумму, присвистнула, вышла на улицу и долго смотрела на безлюдный берег, где уборщики, нанятые покойным Моуком Анакони, уже успели прибрать следы минувшей вакхической ночи. Остались лишь дымящиеся костры да собранные в груду пустые ящики из-под выпитого рома. Аламеа сосчитала их и выругалась. Оставалось надеяться, что вложенные деньги окупятся. Новой королеве нужна свита и нужны новые истории, которые привлекут на болота приток туристов, старых, богатых слуг и… вендари…

Аламеа покосилась на далекий дом, где жила Ясмин. С одной стороны, эта девочка убила Моука Анакони, а с другой… С другой, она сделала его дочь новой королевой. Если отбросить нежелательных на болотах древних, то Аламеа готова была счесть этот размен равноценным. На подъеме удавшихся в прошлую ночь поминок она подумала, что было бы неплохо навестить Ясмин, спросить, почему ее не было вчера на берегу на поминальной службе…

– Ты называешь это службой? – скривилась Ясмин, впуская новую вудуистическую королеву болот в свой дом.

Аламеа пропустила колкость мимо ушей, прошла в гостиную, огляделась, спросила, нравится ли Ясмин новый дом.

– Я не хотела убивать твоего отца, – сказала Ясмин.

– Я не обижаюсь, – отмахнулась Аламеа. – Знаешь, как говорят: король мертв, да здравствует королева.

– Ну, если тебе от этого легче… – Ясмин нагло разглядывала следы укуса на шее своей гостьи.

«Да, друзьями мы с ней точно не станем», – подумала Аламеа, не подозревая, что эта девочка способна читать ее мысли. Они обменялись парой ничего не значащих фраз, а затем, совершенно неожиданно, Ясмин сказала, что бывший парень Аламеа, голубоглазый Аполлон, был охотником.

– Его привела сюда старая слуга по имени Гедре. Твой отец задержал ее и хотел допросить, когда… – Ясмин сложила руки на своем внушительном животе.