«Одно дело позволять гордым древним верить, что они хозяева и боги этого места, – думала Аламеа, – и совсем другое – преклонять колени, когда они приходят, чтобы заявить о своих правах». И бороться невозможно. Да и нечем бороться. Нет в этом мире таких сил и уловок, чтобы заставить власть ночи склониться. Лишь солнце разгоняет тени по пыльным углам. Но солнце невечно. Капризное светило не может висеть на небе круглый год. А ночью… «Ночью самое время начать верить в вуду», – нервно рассмеялась Аламеа, прикидывая, насколько еще благотворительных мистерий хватит отложенных отцом на черный день сбережений. «Две недели? Месяц? Нет, так мы далеко не уедем», – думала Аламеа, наблюдая, как к берегу начинают стягиваться люди. Их не было здесь минувшей ночью, но слух принес запах халявы, и вот они тянулись к потухшим кострам, словно стервятники в надежде подобрать оставшиеся крошки пиршества. Чуть позже, когда начало темнеть, к берегу стали стекаться участники минувшей вакханалии. Пришли и два тощих миловидных подростка, с которыми Аламеа проснулась в это утро. Они остановились возле ее окна и приветственно помахали. Аламеа скривилась и показала им средний палец. Вернее, нет, не им – показала всем этим болотам в целом.

– Не все так плохо, – сказала ей старая мамбо.

– Ты тоже научилась читать мысли? – зашипела на нее Аламеа.

Толстая чернокожая жрица прикусила язык.

– Иди лучше сделай пару амулетов и помолись лоа, – посоветовала ей молодая королева вуду. – А мне еще нужно занять свой трон в эту ночь.

Последнее не было преувеличением или игрой слов. Моук Анакони, как только дела на болотах Мончак пошли в гору, действительно обзавелся старым, тяжелым троном, который привезли не то с Гавайев, не то из Европы – ныне покойному королю вуду никогда не было до этого дела. Он просто выносил трон время от времени на берег и закатывал экстатические пляски, восседая на троне и глумливо улыбаясь, словно действительно говорил с духами, зная судьбу каждого из тех, кто сейчас плясал у костра.

– Еще одна ночь, – сказала Аламеа старой мамбо. – Вчера поминки. Сегодня коронация.

Толстая жрица не возражала. Моук Анакони не был ангелом, и никто не говорил, что ангелом должна быть его дочь. Поэтому проще проверить трон, смахнуть с него пыль, отмыть от крови жертвенных петухов и принять вещи такими, какие они есть.

Аламеа не суетилась, не нервничала и не переигрывала. Она сидела на троне и наблюдала за ночной мистерией так же, как когда-то это делал отец. Вот только контроль и самообладание были видимыми, напускными. Особенно после того, как к ней подошел один из слуг древнего, что жил последние дни рядом с домом Ясмин, и сказал, что его хозяина беспокоит шум.

– На кой черт тогда твой хозяин перебрался на главный остров, если он не любит шум? – спросила Ясмин. – Для вендари мы строим дома в отдалении.

– Просто покиньте берег и закройтесь в кабаре, – сказал слуга перед тем, как уйти.

– Как бы не так, – процедила сквозь зубы Аламеа и велела принести еще рома и психоделиков.

Толпа оживилась, загудела, требуя марихуаны и кокаина.