Я облизнул пересохшие губы:

– А если выбор будет заключаться не в этом?

Инквизитор невесело улыбнулся.

– А другим он быть просто не может. Любой человеческий поступок в итоге сводится к одному: свет или тьма. Что‑то получает преимущество, что‑то слабеет. Делая свой шаг, выбирай, на какой камень ты при этом ступишь: на белый или на черный.

– Но не в прошлый раз, – хмуро отрезал я. – И, если на то пошло, не в этот.

Верховный инквизитор поднял брови, всем своим видом демонстрируя предельное внимание. Только в глазах его я видел далекие искорки льда, голубые, как утреннее небо. Они будто говорили мне: «Да что ты? Ну надо же!» На мгновение я даже ощутил досаду.

Зачем мне все это? Он ведь все равно не поверит. Выслушает, покивает, может быть, даже бросит в ответ пару реплик, но не поверит… Но я все же закончил то, что собирался сказать:

– Год назад я выбирал не между светом и тьмой. Я выбирал между человечеством и высшими силами, не разбирая, кто из них Свет, а кто – Тьма.

– Ну и что ты выбрал? – устало спросил отец Василий. – Человек, которого на улицах открыто именуют бездушным, скажи: что ты выбрал?

– Право иметь выбор, – после паузы ответил я.

– Ах да! Ну конечно же: пресловутая свобода воли. Высшая ценность… Только к чему она привела, эта свобода воли? Тебя привела. Бывшего мессию Ирину. Нас всех… Мы скоро по самые уши окажемся во тьме. Почему? В чем причина? Чья это вина?

– А разве только моя? Сама по себе тьма не имеет власти в этом мире. И действовать она может лишь опосредованно, через своих слуг. Вопрос: как получилось, что она добилась столь выдающихся успехов?.. Подсказка: ты сам только что говорил о данном каждому из нас выборе между светом и тьмой.

Иронию в моем голосе верховный инквизитор спокойно пропустил мимо ушей.

– То есть ты считаешь, что твоя вина тут только косвенная. Верно?

Я не ответил. Какой смысл зря сотрясать воздух?

– Интересный ты человек, Суханов. – Отец Василий снова поерзал на стуле и облегченно откинулся назад. – Настолько интересный, что мне было бы куда спокойнее, если бы ты не омрачал мою жизнь своим существованием…

– Взаимно, – коротко буркнул я.

– В тебе я узнаю своего братца, – как ни в чем не бывало продолжил отец Василий. – Он так же, как и ты, никогда не знал меры. Обычно верховному инквизитору многое позволено, и знание ересей ему в вину никогда не ставят. Ведь это его обязанность – держать в уме все уловки врага… – Верховный инквизитор сокрушенно покачал головой. – Ну это ж надо было довести своих коллег до такого, что его не только выперли с места, но еще и спихнули в изгнание. Бедолага… Кстати, он до сих пор в городе?

Я счел за лучшее промолчать. Впрочем, отец Василий ответа и не дожидался. Бросив на меня короткий острый взгляд, он уверенно кивнул.

– Знаю, что в городе… Но ладно. Этим вопросом мы займемся потом. А сейчас надо бы решить, что делать с тобой, Суханов.

Я изобразил безразличное пожатие плечами. От меня тут все равно ничего не зависит, так чего же суетиться?

– Значит, так… – Верховный инквизитор резко оттолкнулся от стола, грохотнув по полу ножками стула.